Все эмоции в душе матери мгновенно сменяются простым и
невероятно сильным желанием защитить самое дорогое, она шепчет
своему сыну какие-то слова, которые, впрочем, не доходят до
находящегося в ступоре парня, а затем, выхватив откуда-то острый
предмет, кинулась на выходящего из кухни шиноби. Его рефлексы
сработали как надо, обычный человек никогда не сможет сравниться в
скорости с тренированным шиноби и росчерк куная прерывает жизнь
женщины, что не намного пережила своего мужа.
Мужчина вытер своё оружие какой-то тканью, поместил кунай
обратно в подсумок и посмотрел на сидящего на полу ребёнка, что
невидящим взором пялился куда-то в пространство перед собой. Второй
шиноби, только сейчас присоединившийся к своему коллеге, медленно
подходит к мальчику и садится перед ним на корточки, будто
разглядывая диковинную зверушку. Серебристые, с концентрическими
кругами глаза оживают, их взгляд, медленно, словно нехотя переходит
на лицо человека напротив. Точнее на его налобную пластину с
причудливой завитушкой. Трупы родителей, бесстрастное лицо шиноби,
символ на его лбу, всё это мигом поглотилось и перемешалось
вырвавшимся из ледяного ступора разумом. Уродливая смесь агонии,
сожаления и всепожирающей ненависти затопила душу мальчика, она
требовала выхода, грозила уничтожить всё на своём пути. И что-то
внутри ребёнка отозвалось на это желание, оно поднималось из живота
и растекалось по всему телу, даря небывалое ощущение силы и даже
всемогущества.
Вот ублюдок, сидящий перед ним, заваливается на спину со
странным выражением лица, мужчина за ним потянулся было к подсумку,
но вдруг некая сила с неразличимой для глаза скоростью сорвала его
с места. Спустя миг раздался грохот и сдавленный хрип шиноби ‒ тело
с немыслимой кинетической энергией пробило основательную каменную
кладку дальней стены, затормозив уже где-то во дворе.
Но всего этого Нагато уже не видел. Реальность для мальчика
превратилась в калейдоскоп из рваных образов. Незнакомых образов.
Это были воспоминания другого человека, что прожил свою жизнь в
совершенно другом мире. Ненависть, отчаяние, даже жжение в глазах,
всё это сменилось невероятной болью. Будто бы сорок копий мальчика
одновременно испытывали сильнейшую мигрень и любезно передавали все
свои ощущения Нагато. Трудно было сказать, сколько времени прошло с
начала этой пытки, лавина чуждых образов захватила мальчика и не
думала прекращаться, но самое страшное было то, что он начинал
постепенно тонуть в этих воспоминаниях. Их было много, слишком
много для того, чтобы семилетний ребёнок смог их нормально усвоить.
У него даже появилось ощущение, что это не они становятся частью
Нагато, а он растворяется в них.