— Ахах, ты, кажется, считаешь меня
монстром?
— Отвечай.
Гилберт прогоняет усмешку.
— Нет, я лично никогда не пытался
убить ни оборотня, ни человека. Довольна?
— Да, — я хмурюсь, глядя на руку мага.
Если бы он соврал, то метка бы обуглилась. Значит, он не убийца!
Один подозреваемый минус.
— Хорошо, — он улыбается сухими
губами. — Раз с формальностями покончено, предлагаю отправиться
внаше место.
Слово “наше” он выделяет особенным
тоном. Я сразу понимаю, что маг говорит о смотровой площадке на
северной башне. Раньше мы проводили там время за поцелуями и ничего
незначащими разговорами.
Может, Гилберт хочет напомнить о
прежних временах? Вызвать ностальгию? Что ж, это будет хороший
способ доказать ему, что прошлое забыто, а в моём будущем Гилберту
места нет.
— Давай, — киваю я. — Но сначала
забегу в медицинскую комнату. Нужно взять настойку от головной
боли.
Северная башня тяжёлым белокаменным конусом тянется к небесам,
на самой вершине она расходится в стороны, будто цветочный бутон,
что раскрывается навстречу солнцу. На мраморных лепестках по
широкому кругу расположились пятиметровые колонны, украшенные
искусной резьбой. На них держится белоснежная шапка купола с острым
шпилем, а на самой его вершине мерцает голубым пламенем магический
огонь.
Есть легенда, будто северная башня — это хребет древнего
дракона. За тысячи лет он окаменел и деформировался, врос в землю.
Мастера прошлого с помощью магического искусства превратили его в
смотровую башню, с которой удивительным образом видно куда больше,
чем самому острому глазу. Говорят, иной раз с неё возможно узреть
призрак грядущего, магический след нависшей судьбы.
Считается, что башня стояла здесь ещё до закладки замка Аштарии,
но якобы свет на её шпиле зажёгся, лишь когда первый оборотень из
кроличьего рода Розен вошёл на престол.
Огонь северной башни видно со всей территории Аштарии, он
мерцает будто живое сердце страны, и каждый житель королевства
знает, что находится под защитой рода Розенов. Достаточно поднять
взгляд…
И тем страшнее вспоминать, что в ту жуткую ночь северная башня
полыхала зловещим факелом, а её стены трескались, будто кость под
клыками хищника. Каменные глыбы с грохотом падали вниз, погребая
под собой горящие дома, обрывая крики, рождая новые слёзы и новую
боль.