Он стал моим мужчиной, первым, а единственным он был для меня всегда.
И хоть в первую секунду я думала, что его огромный член разорвет меня изнутри,
я все равно была счастлива. Счастлива, что ему хорошо, что он получает со мной
удовольствие. Я видела, что это так, особенно когда Тимур достигал пика — его
лицо становилось таким, что я бы вытерпела внутри даже настоящий каменный
стержень, лишь бы еще раз это увидеть.
Не знаю почему, но мне совсем не было стыдно, когда Тимур начал
ласкать меня рукой. Наверное потому, что я уже сотню раз проделывала это с
собой сама, своими пальцами, представляя на их месте Тимура. И ощущения,
которые я испытывала, трогая себя сама, не имели ничего общего от тех оргазмов,
которые уносили меня в космос от прикосновений Тима.
Он может быть очень ласковым. Когда он ласкал меня языком — сначала
грудь, потом между ног — я думала, что не выдержу. Тело до самых краев
наполняли ощущения, от которых, казалось, вокруг взорвется мир. Откуда-то Тим
определил самые чувствительные точки — грудь, мочку уха, шею от позвонков до
затылка — и целовал, вылизывал, прикусывал…
И мир взрывался, осыпаясь осколками у наших переплетенных ног.
Я ни капли не жалею, что удержалась и не призналась, кто я. Тим меня
не узнал, только поэтому я лежу сейчас с ним и слушаю в тишине его ровное
дыхание. Вспоминаю, как он врывался в меня одновременно членом и ртом и
чувствую, как снизу снова разгорается огонь.
Я стала женщиной, но дело не только в физиологии. Всю жизнь я была для
Тима Талера маленькой девочкой, о которой он хотел заботиться и опекать.
Поэтому, когда я выросла, он отказался впускать меня в свою жизнь. Сказал, что
мне нет в ней места, и это была правда.
Той маленькой девочке не было места в его спальне. Но я давно
взрослая, и скрыв от Тима правду, я теперь лежу в его постели, вспоминаю, как
сегодня во мне дважды был его член, как он распирал меня изнутри, и понимаю,
что все сделала правильно.
Приподнимаюсь на локте и целую его закрытые глаза, и вдруг Тимур
обхватывает меня руками и тянет к себе, что-то бормоча во сне. Мое лицо
впечатано в широкую грудную клетку, одной рукой он прижимает меня к себе за
плечо, а второй — за бедро. Тим стонет во сне и подминает меня под себя, а я
счастливо улыбаюсь.
Может, это меня он видит во сне?