Я набрался терпения, стараясь успокоиться. Все будет хорошо.
Двадцать первый век, сейчас почти все лечат. Надо просто
подождать.
По моим прикидкам, прошло больше двух часов, может, больше, не
знаю, я потерялся во времени. Ничего не изменилось, я все так же не
чувствовал тела. У меня началась паника. Пусть кто-то придет и
объяснит, что со мной! Я заорал.
У меня не получилось. Я драл глотку, но слышал только шипение и
продолжал напрягать связки, пока не закончился воздух в легких.
Набрался сил и снова закричал. И, наконец, услышал себя.
Этот вопль наполняли отчаяние и чувство несправедливости, ужас и
разочарование из-за несбывшихся мечтаний. Работа гейм-дизайнером,
девушки, прыжок с парашютом, путешествия – все было потеряно для
меня. Будто высшая сила не удовлетворилась отобранными при рождении
возможностями, вытащила космические ножницы и безжалостно отрезала
еще один огромный кусок от моего будущего.
На крик кто-то прибежал. Я не видел кто, не в силах пошевелить
шеей. Скосив глаза, перестал орать. В дверном проеме маячили два
силуэта: дежурная медсестра и усатый доктор.
– Пришел в себя, Колесников?
Доктор подошел ближе, изучил показания аппаратуры. Пальцами
открыл мне глаз и ослепил светом фонарика.
– Я ничего не чувствую! Я даже головой не могу пошевелить… – мне
показалось, что я это прокричал, но доктор лишь озабоченно покачал
головой.
– Не напрягайся, все равно непонятно, что ты пытаешься сказать.
Попробуй успокоиться…
Его голос стал неразборчивым. Что-то ткнулось в руку, а может,
мне просто показалось. Доктор продолжал говорить, но мое восприятие
реальности разбилось на стоп-кадры ощущений. Шорох, что-то холодное
на локтевом сгибе, укол…
Время порвалось на куски. Где-то на фоне безмолвия темной
бездны, куда я падал, слышались голоса.
Равнодушный голос врача: «Патоморфологический ушиб головного
мозга… Динамика пациента отрицательная… Регрессия функции…»
Сочувственные разговоры пришедших однокурсников. Всхлипывания тети
Полины: «Мотька, как же так?», решительно-суровый голос Вовы: «Все,
Полинка, он овощ! Подумай…» и жалобный Сашкин плач: «Мотя,
проснись! Просыпайся!»
– Просыпайся! – требовательный голос братишки раздался совсем
рядом. – Ты ведь меня слышишь! Просыпайся!
– Сашка… – прошептал я, но не услышал даже сам себя.