- Горячая! – шепчет он в ухо, а я обхватываю его
ногами и пытаюсь всеми силами вжаться теснее, чтобы ощутить его как можно
сильнее.
Мы двигаемся в такт, ловя стоны друг друга губами и
сплетаясь языками, губы мужчины скользят по моему телу, терзая соски, и я
вцепляюсь зубами ему в плечо, чувствуя, как толчки внутри усиливаются.
Оргазм накрыл обоих одновременно, мы замерли, тяжело
дыша, и некоторое время не шевелились вообще.
- Ты предохраняешься? – глухо спросил Шиловский,
уткнувшись лбом в мой висок.
Вопрос поставил
меня в тупик. Я вообще забыла об этом маленьком обстоятельстве! С мужем-то мы,
конечно, предохранялись, я регулярно принимала таблетки, а после его смерти
выкинула их и даже не задумывалась о беременности. Будущее мне виделось
туманным, и уж точно не в моих обстоятельствах заниматься воспроизведением
потомства.
- Черт!
-выдохнула резко и спихнула с себя Алексея, выскальзывая из-под него и пытаясь
натянуть одновременно и трусы и штаны, прыгая на одной ноге.
Он наблюдал за
мной, прищурив глаза, лежа на боку и улыбаясь.
Его, похоже,
совершенно не заботила собственная полураздетость.
- Ты смешная
такая, когда злишься! – сообщил хирург довольным голосом, переворачиваясь на
спину и заводя руки за голову. – Словно ежик, фырчишь и пыхтишь.
- Ну, это ж не
ты залетишь, если что! – прошипела я, наконец, натягивая одежду на свой зад.
Нет, ну
реально, и что сейчас делать? На дворе ночь, аптеки не работают уже, да и как я
сбегу с больницы, чтобы искать себе лекарство от беременности? Тьфу! Где была
моя голова, почему мозг отключился, и соображение напрочь снесло, стоило только
этому бабнику коснуться меня? Эх, поплыла ты, Лерка!
- Слушай,
расслабься, не суетись! – зевнул Шиловский. – Давай падай, поспим чуток, у меня
есть знакомый гинеколог, если что, обратимся.
Я скукожилась
на табурете, представляя, как меня привезут на аборт, словно кошку. Нет, надо
реально заканчивать с этими нелепыми отношениями, до добра они точно не доведут.
Ночь я
промаялась на краешке дивана, и даже была рада, что с приемника бесконечно
звонили, чтобы пришли шить раны на лице, так как уснуть бы не смогла ни на
минутку. Утром, едва сдав дежурство, я ринулась в свое отделение, где
переоделась и успела убежать раньше, чем Шиловский догадался меня подвезти.
Нет, конечно, он звонил, но я не брала трубку, упрямо шагая на остановку, а
потом трясясь в мерзлом автобусе до дома. От новогодних праздников оставалось
два дня, и я планировала посвятить их рефлексии и грызению мозга самой себе на
предмет того, какая я балда и доколе это будет продолжаться. Надеюсь, когда устроюсь
в реанимацию, некогда будет заниматься всякой ерундой.