Все еще злясь,
я залетела в квартиру, стягивая с себя одежду и залезая под горячий душ, чтобы
смыть воспоминания о предыдущей ночи. Шиловский больше не звонил, видимо,
обиделся, что я не ответила, ну и ладно. Надеюсь, навсегда обидится. И как меня
вообще угораздило попасть в такую липкую паутину? И вообще, почему я?
Стеклянная
дверца отразила мою фигуру. Ну, не жирная, да, стройная, талия узкая, бедра
тоже, грудь не маленькая для моей комплекции, не двойка, конечно, твердая
единичка с половиной, упругая и не висящая. Может, я зря о себе думаю, что на
меня запасть нельзя? Я ж и умная, по крайней мере, преподаватели всегда так
считали, и не душнила, и лишний раз не лезу…
Интересно, а
если бы все-таки Алексей захотел встречаться по-настоящему? Смогла бы я?
Застыв с
душевой лейкой в руках, я пялюсь на свое отражение, раздумывая, согласилась бы
я, предложи он мне серьёзные отношения. Со смерти мужа прошло полгода, которые
я морально истязала себя за непонятные чувства к другому мужчине, и сейчас
внезапно поняла, что я продолжаю жить. Я жива, я здесь и сейчас, а Паша мертв и
остался там, в прошлом. Как бы ни было больно и обидно, надо продолжать без
него… Строить карьеру, отношения, рожать детей.
Ладонь сама по
себе коснулась живота. Конечно, я выпила таблетку постинора, но поможет ли та –
большой вопрос. Будучи на практике по гинекологии, я насмотрелась на женщин с
чудесными нежеланными беременностями. Аборт, как и рождение детей сейчас, в
планы мои не входили.
Я решила не забивать
себе голову пока, будет эта беременность или нет. Если будет, тогда и решу.
Пират
соскучился за сутки и замурчал, словно трактор, когда я взяла его с дивана и
пошла в спальню. Кровать нашу я так и не продала, малодушно откладывая это решение,
и периодически спала на ней, вспоминая, как счастливы мы были. Ключевое слово
тут «были». И уже не будем. Наверное, в самом деле, надо продать ее и купить
поменьше, а также комод, я давно о нем мечтала.
******
После нового
года жизнь понеслась семимильными шагами. Я устроилась в реанимацию, и времени
стало настолько катастрофически не хватать, что я порой забывала поесть. Дежурства-дежурства-дежурства
– эта круговерть мелькала перед глазами, и я чувствовала себя выжатым лимоном.
Шиловского я сознательно игнорировала, решительно заблокировав его в телефоне,
а если мы встречались в коридоре, то буркала «здрасте» и бегом мчалась мимо.
Только однажды он поймал меня за руку, придавив к стене и нависнув сверху,
словно грозная скала.