Снова
бомбили, грохотали почти над головой зенитки, Янис, оставив
электрику, помогал с двигателями. В перерывах между разрывами бомб
– к счастью, отдаленными, товарищ Выру рассказывал, как из Либавы
суда в спешке уходили.
— Ничему не
учимся, все в последний момент, – пыхтел Афанасьич, орудуя гаечным
ключом. – Я ж, между прочим, помню, как из Либавы Вторая
эскадра[3] уходила. Такая армада и
опять все было через жопу. Традиция… Гайку давай сюда, и с той
стороны придержи.
Афанасьич
был куда древнее норвежца, служил еще при царе, как раз в Либаве
военно-морскую службу и начинал. Но то было так давно, что даже не
верилось. Янису и прошедший июнь-то казался немыслимо
давним.
Приходила
маленькая комиссия, пыталась торопить. Афанасьич спокойно сказал,
что двумя нестроевыми людьми можно шлюпку восстановить, а
сторожевой катер малость побольше рабочих рук требует. Обещали
«добавить и усилить».
Дни
превратились в сплошное ковыряние с оборудованием катера. Афанасьич
ходил за пайком, приносил кастрюлю с супом или кашей, наскоро ели,
и снова за инструменты. Для отдыха старик гонял Яниса в госпиталь
на перевязку. Тащиться в такую даль не хотелось, но бородатый курад
уж этак начинал зудеть, что приходилось идти. В госпитале ругались,
что выздоравливающий себя не бережет, наскоро рассказывали новости.
Все ж отдых, как не крути.
Насчет
«добавления-усиления» командование не забыло. Сначала прислали
командира – курсанта военно-морского училища имени Фрунзе. Курсант
именовался Яковом Бураковым, был суров, надут, компактен ростом, а
его белобрысая голова напоминала биллиардный шар. Через день
выяснилось, что невысокий Яша вполне себе человек, по части
судоремонта небесталантлив, просто злился, что его с курса сняли и
что вместо героической борьбы на передовой или на машинном
отделении эсминца сослали с тухлым катером ковыряться. Впрочем,
втянулся он быстро.
…— Без
запчастей как без рук! Катер, может, и пойдет, но это ж откровенный
инвалид будет, а не боевой корабль! – горячился Яша.
— Иди да
выбивай. Ты начальник. Тут без выбивания нельзя, так положено,
неизменно надо «на горло брать», это даже я знаю, – бубнил
Афанасьич, вдоволь поживший при царе и буржуйской республике, а при
Советской власти не особо освоившийся.
Выбивать
товарищ Бураков, хотя и комсомолец, не умел. Путался,
сформулировать суть дела начальству не мог, сходу «посланный» так и
заворачивал обратно. Вот стояли в Беккеровской гавани два
норвежских собрата ««003»», их Афанасьич самолично видел –
состояние полного развала, магнето с обоих кораблей давно украдены,
но ведь имелось там полезное, не могло не иметься. Но как туда
доберешься и как перевезешь – запчасти не спички, в кармане не
унесешь. А насчет транспорта ответ у начальства прост: - «Нет и не
будет, так справляйтесь».