Мужчина выпрямился во весь свой
немалый рост, почти загородив собою Анну, и я с ужасом заметила
безжалостный блеск ножа, занесенного над головой моей сестры!
– Анна! – попыталась крикнуть я, но
вместо этого из горла вылетел лишь сиплый хрип. Голос отказался
служить мне от сильнейшего волнения.
Время замедлилось, словно в страшном
сне, когда ты пытаешься убежать от опасности, но не можешь сделать
и шага. Тягучий как кисель воздух отказывался наполнять легкие.
Нож, чье острие горело на солнце ярче
звезды, начал медленно опускаться. И одновременно с этим я
наконец-то поборола предательскую слабость в ногах. Бросилась
вперед, прекрасно осознавая, что вряд ли успею.
Следующие секунды просто выпали из
памяти. Очнулась я лишь тогда, когда вцепилась в плечи Лукаса.
Отстраненно удивилась тому, что все-таки успела. И отчаянно
завопила во все горло, зовя на помощь.
Наверное, прозвучит странно, но я
умела драться. Жизнь в пансионе не всегда была безоблачной. Да,
днем за нами присматривали воспитатели, но ночью в общей спальне
порой происходило всякое. Дети часто бывают жестоки. И отпрыски
знатных семейств в этом плане ничем не отличаются от крестьянских
сыновей и дочерей. Зачастую даже превосходят их в плане подлости и
безжалостности. Никогда не забуду, как однажды я расквасила нос
девице из какого-то очень древнего и влиятельного рода, корнями
восходившего к королевскому. Она была старше меня на пару лет,
крупнее и выше на голову и почему-то считала, что эти
обстоятельства дают ей право отнимать у младших игрушки и сладости,
присланные из дома. Несколько раз я уступала, здраво рассудив, что
отданные шоколадки и леденцы – не столь уж большая цена за
возможность спокойно спать, ничего не опасаясь. Однако
вседозволенность развращает, и однажды моя извечная обидчица
замахнулась на святое – на куклу, подаренную матушкой. Стоит ли
говорить, что эта игрушка была мне дороже всего остального вместе
взятого. Мать редко баловала меня, поэтому каждый знак внимания с
ее стороны ценился мною выше золота. И вот этого я стерпеть уже не
смогла.
Нас разняли воспитательницы,
привлеченные непривычным шумом в спальне после отбоя. К тому
моменту я успела изрядно проредить шикарную шевелюру девицы, но и
сама лишилась парочки молочных зубов. Не разбираясь, кто прав, а
кто виноват, нас обеих сурово наказали. Месяц мы были лишены
сладкого и каждый вечер мыли длинные коридоры первого этажа.