– А вы ведь неплохо приложили меня, –
продолжал издевательски удивляться Лукас, вернувшись к своему
обычному вежливому тону, в котором то и дело проскальзывали веселые
нотки. – Такому удару справа можно только позавидовать. А ваши
ноготки любой дикой кошке дадут фору.
Я украдкой посмотрела на него и
заметила, как он с легкой гримасой недовольства провел по ярко-алой
царапине, пролегшей от уголка глаза ко рту.
– Я испугалась за сестру, – тихо
проговорила я. – А что бы вы подумали на моем месте? Волей-неволей
заподозришь дурное, когда видишь, как над головой родного тебе
человека заносят кинжал.
Лукас несколько раз размеренно ударил
пальцами по колену. Затем с неожиданной заботой
поинтересовался:
– Как голова? Болит?
Я неопределенно пожала плечами.
Сейчас, когда я сидела спокойно, боль почти улеглась, лишь изредка
напоминая о себе неприятным покалыванием в затылке. Но стоило мне
неосторожно дернуть головой – как она вспыхивала пуще прежнего,
заставляя судорожно втягивать в себя воздух через зубы, лишь бы не
сорваться на крик или стон.
– Немного, – наконец, с трудом
выдавила я, по-прежнему не глядя на Лукаса.
Тот тяжело вздохнул и внезапно
потребовал, подавшись вместе с креслом вперед:
– Дайте руку! Ту, которой держали
нож.
Я не торопилась выполнять его
приказание, вместо этого лишь плотнее закуталась в покрывало.
Почему-то мне самой было страшно посмотреть на свои руки. Вдруг
этот проклятый нож со мной что-нибудь сделал? Вдруг окажется, что
мои ладони изуродованы какими-нибудь жуткими шрамами?
– Да не бойтесь, не укушу я вас. –
Лукас фыркнул от смеха, видимо, позабавленный моим испугом. –
Просто хочу проверить, все ли в порядке.
Я неохотно выпростала обе руки из-под
покрывала и протянула правую Лукасу. Тот на удивление нежно взял ее
и перевернул ладонью вверх. Я не смогла сдержать невольного вздоха
облегчения, когда увидела, что кожа не бугрится ожогами и ничего не
напоминает о произошедшем.
– Кажется, обошлось, – пробормотал
Лукас, не торопясь отпускать мою руку. Задумчиво провел ногтем
указательного пальца по переплетениям линий, словно собирался мне
погадать. От этого легчайшего прикосновения меня почему-то кинуло в
жар. Щеки вновь налились алым огнем смущения. Но Лукас не заметил
или, скорее, не захотел замечать этого. Он крепче сжал мое запястье
и спросил, глядя мне в глаза: – Так где вы научились так
драться?