Взгляд
Травкина упал на письмо на столе. Брови сошлись домиком, лицо
исказила гримаса, как будто стакан уксуса выпил.
— Так вот,
сидеть вам с графом предстоит весьма долго, если мы с вами вместе
не найдем вот это самое «за что»!" — Травкин согнув, правую руку в
локте, и, подняв указательный палец, направился к своему стулу. —
Да, кстати, — следователь обернулся и посмотрел на сидевшего
казака. — Как ваши родные в станице?«
Вопрос для
Билого был более чем неожиданным, лицо его сделалось суровым и
пальцы медленно стали сжиматься в кулак. Все, что касалось его
семьи, родных, близких, было табу для чужаков. И пусть со
следователем их объединяла одна цель — борьба с масонами, но он,
следователь, был и оставался иногородним для казака.
— Что ты
сказал? — кровь в Билом начинала закипать, но он постарался
сдержать себя. — Что за вопросы, титулярный советник!? С каких пор
вас стали интересовать дела моей семьи?
Следователь
удивился такой резкой смене настроения.
— Ну, ну,
господин подъесаул! — парировал Травкин — Никоем образом я не хотел
нанести обиду ни вам, ни вашим близким. Да и вопрос мой далеко не
праздный. Дошли до меня слухи, что с канцелярии государевой в
станицу Мартанскую был послан циркуляр с описанием Ваших «подвигов»
и тесного контакта с ложей масонов. Улавливаете к чему
я?
Билый
посмотрел на Травкина взглядом загнанного волка:
— Вы
уверены в этом?
— Николай
Иванович, родной вы мой, — смягчая тон произнес следователь. — В
наше время нельзя быть ни в чем уверенным на сто процентов. Но у
меня есть верный человек там... — Травкин показал указательным
пальцем вверх. -Вот он и сообщил мне такую весть. Надеюсь, мне не
нужно говорить вам о последствиях, которые последуют после
получения вашим станичным Атаманом сей цидулки?
Билый
изменился в лице. Закусил пшеничный ус, прищурился.
Он понимал,
как никто, что могло быть в том письме и как отреагируют родители,
да что там родители?! Как отреагируют станичники на все то, что
описано в цидулке. К тому же Микола догадывался, кто мог послать
сие сочинение в станицу.
— Шайтан! —
вырвалось у казака. — Мерзкая, вонючая крыса. Зарублю!
— Надеюсь,
что это не в мой адрес? — с иронией в голосе сказал следователь.
Травкин не мог скрыть улыбки, наблюдая за казаком, поражаясь чужой
чистоте и невинности. «Как ребенок! Право слово!»