- На качели можно? – просит, махая рукой в сторону бегающих по двору детей, и перевожу взгляд, прикидывая время. Из сада вышли чуть раньше положенного, сегодня договорились, что я заберу дочь, а Лера приготовит романтический ужин. Повод отличный – у меня повышение, давно стоило отпраздновать. Зарплата больше, перспективы. Есть шанс закрыть ипотеку на пару лет раньше.
Девять. Руки холодеют, голос становится дрожащим, хриплым, будто у меня ангина, но Григорий молчит, внимательно слушая, а я держусь. Молодец.
- Только давай недолго, мама нас убьет, - фыркаю, смотря на время. Часы серебряные, подарили коллеги есть чем гордится. Во всяком случае, теща злопыхает в сто раз меньше, чем раньше. Хотя бы не слышу постоянных упреков в свою сторону. Когда отвозим ее в очередной раз на дачу. Ладонь Кати вырывается из моей, непроизвольно тянусь следом, окрикивая:
- Осторожно, мороженное сначала доешь!
И фыркаю громко – вот маленькая коза.
Восемь. Это давит, груз килограммов в двести на ребрах – трещат кости и рвутся жилы. Костяшки пальцев белеют, потому что сильнее сдавливаю их, словно пытаясь поймать ускользающие воспоминания и удержать себя на месте.
Все косы Кати, что плели половину утра уже практически расплелись. Она гоняется за каким-то знакомым мальчишкой, а я замечаю краем глаза нашу соседку – Ангелину Степановну. Она машет мне рукой, продолжая о чем-то сплетничать с подругами на лавочке. Наверняка в сотый раз осудила нас с Лерой, знаю их дурацкую болтовню. Чего только стоят россказни про Леру с Ильей, когда друг помогал моей жене вещи перетаскать по моей просьбе. Еще с учетом, что я внизу стоял, двери придерживал. Дуры старые.
Семь. Это легче, чем ожидалось. Или возможно кризиса уже нет, могу спокойно пережить все заново и отпустить.
- Папа! – машет рукой, привлекая внимание. Катя садится на качели, принявшись раскачиваться, отталкиваясь от земли ногами в розовых сандалиях. Сердце стучит точно ненормальное – это не воспоминания, мой ритм участился.
Шесть. Глубоко вздыхаю, речь замедляется, пока пытаюсь справиться с самим собой. Гриша не перебивает, только смотрит, ощущаю его взгляд. Руки дрожат, а холодный пот стекает по спине и вискам. Влажные ладони с трудом удерживают на месте, потому что с каждым кадром все сложнее держаться.