- Мишенька, может замолвишь за него
словечко… Больно человек хороший… - Не дожидаясь ответа свернула на
дочь.
- Валя сама уже сказки читает. Пишет
грамотно. Песню про буржуев весь день напролёт поёт…
- Что за песня? – Михаил
нахмурился.
- Да ты её слышал. Пионеры строем её
под окнами распивают:
«Мы пойдем к буржую в «гости».
Поломаем ему кости. Во - и больше ничего! Эй, буржуй, вставай с
постели. Что б собаки тебя съели. Во – и больше ничего!» После
последних слов Тоне захотелось прополоскать рот - до того горько
было от бойкого пионерского: «Во - и больше ничего!»
- А что хорошая песня! – одобрил муж
– идейная! – и улыбнулся во весь рот. Потом усадил Тоню к себе на
колени и засунул свою пятерню ей между ног пытаясь поцеловать в
губы. От мужа шёл запах застарелого перегара. Тоня попыталась
отстраниться, думая о прокурорском совещании и тех разносолах,
которыми на нем угощали.
Выручила дочь, которая вернулась от
подружки.
- Папочка! – Валюша кинулась к отцу,
и Тоня высвободилась от похотливых объятий, поправляя помятую
юбку.
Михаил принял дочь на колени холодно,
без желания выслушал её сбивчивый детский лепет и вручил ей большой
леденец из жжёного сахара со словами – «Во - и больше ничего!».
Дочка засунула леденец в рот и к удовольствию отца примолкла.
Михаил налил себе ещё стопку. Выпил
залпом и закусил мочёным огурцом.
- Укладывай уже, вставать рано… -
похоть в его глазах так и искрилась.
- Ладно, сейчас приду… Да смотри с
графином не переусердствуй… -Тоня уложила дочь в соседней комнате,
укрыла одеялом. Погладила по голове. Рука ребёнка безвольно
откинулась в сторону, отпуская почти съеденного сахарного
петуха.
* * *
Михаил напористо навалился на неё
всем телом. Сегодня он брал её грубо – даже рукой по промежности не
елозил. Кровать мерно поскрипывала минут пять. Внутри сухо. Быстрей
бы уже откинулся на боковую...
Наконец Михаил вошёл в неё в
последний раз, замер на мгновение и откинулся на спину, переводя
дух как от быстрого бега.
- Девки - то у него, никакой в Курске
нет! - решила Тоня, поправляя подол ночной рубашки.
- Что ты сегодня холодная, как рыба
снулая? Только, что не воняешь! – муж напоследок наградил её
комплиментом, от которого Тоне стало горше горького.
- Так вот значит, с рыбой дохлой
сравнил… - подумала она. В душе и теле было паскудно. А пионеры в
голове все ещё пели – «Во - и больше ничего!»