Безбилетник примостился напротив,
затравленно забился в угол при виде бегущих по перрону военных.
Тоня подметила его испуг - от паровозного гудка незнакомец
вздрогнул, втянул голову в плечи. За окном поплыли фигуры людей и
станционные фонари. У кулацкого состава военные осматривали днище
одного из вагонов. Офицер в кожанке орал на молоденького солдата,
размахивал перед его лицом револьвером. Происшествие напугало, но
для многих пассажиров осталось не замеченным. Тоня пристально
рассмотрела соседа и не нашла в его глазах никакой угрозы - только
слепой бездонный страх. Что - то, до боли знакомое в глубоко
посаженных глазах.
Точно так смотрели соседи Рыловы,
когда их увозили ранним утром люди их НКВД, без вещей, толкая как
скот в спину.
* * *
Осип Бурлаков умер от холеры в
середине двадцатых. Тетя Клава с двумя дочками - приёмышами еле
сводила концы с концами. Оставалась одна надежда на Бога, и тут в
их дом въехал новый районный прокурор. Дом Авериных - один из
лучших на Советской (бывшей Дворянской). Высокие окна и потолки.
Фигурная кладка из красного кирпича. Последняя ценность купеческой
семьи, которая никуда не таяла и не уходила, но как оказалось -
большевиками прекрасно делилась.
Прокурор -Холодов Михаил Семёнович
старше Тони на десять лет. Продвинулся в гражданскую. Служил в
штабе Будённого. Воевал геройски, за что был награждён именным
маузером и орденом Красного Знамени.
Жизнь помотала его по городам и весям
и не дала обзавестись семьёй, а тут купеческая дочка - милая,
покладистая, с лица и по характеру ангел. Не устоял прокурор. Тоня,
нехотя приняла его неловкие ухаживания по настоянию Клавдии. В
церкви с Михаилом не венчались. Расписались тихо без свадьбы, да и
на то, слава Богу!
- Муж ворона, да жене оборона! –
убеждала тётя Клава. Меня не станет,пойдёшь с Варенькой по миру.
Большевикам твоя манерность, что красная тряпица для быка! Смирись
да и живи с богом. Холодов в тебе души не чает, не хамит, силой не
берёт, нас обхаживает - словно не мы в его, а он в нашей власти.
Живи, дочка, счастливо!
Тоня смирилась. Через год тётя Клава
поехала на родину в дальнее село за провиантом да не вернулась.
Искали её не дольше собаки - не то в реке утонула, не то лихих
людей по дороге повстречала. Осталась Антонина одна под крышей с
прокурором. Старшая сестра Варвара с ними долго не прожила. Ольгов
работой не баловал. Нигде не брали бывшую купчиху, словно клеймо на
всю оставшуюся жизнь на лбу выжгли! На дальний хутор в школу
приняли – грамотных в гражданскую поубавилось, вот Варя за
учительницу и сошла. Платят копейки - вокруг нищета, но с голоду не
подохнешь!