Ого, а я стерва. Вот это совпадало: по-моему, все серые мышки мечтают примерить противоположную роль.
Альберт возвышался надо мной, буравил глазами и будто готовил что-то плохое. Я боялась, что он снова начнет приближаться, боялась и чувствовала, что этого нельзя допускать.
— Никто не виноват, что ты сам себе что-то придумал, а потом обиделся и подарил меня другу, как вещь!
Страх перерос в злость. Из-за какого-то придурка с купленными правами я попала в аварию, застряла в собственной голове и не знала, что стало с моим телом. Тут ведь был жесткий патриархат, я даже пару раз представляла себя звездой гарема Георга. Бред тот еще, но кто знал, что все сбудется.
Губы Альберта подрагивали, пока он тихо кипел от злости. Я отвернулась и почувствовала, как длинные волосы непривычно скользили по спине. Сама себе такие придумала.
— Что это? — взволнованно спросил Альберт и подошел. — Кто это сделал?
Он осторожно прикоснулся пальцами к моему виску. Ах да, там была кровь.
— Не знаю, — буркнула я.
Альберт нахмурился сильнее и достал из кармана кружевной платок. Он молча принялся стирать кровь, пока я выдумывала легенду.
— Раны нет. Олеся, что это?
Собственное имя звучало нелепо в таком месте.
Он рассматривал окровавленный платок, но губы больше не дергались, словно перед оскалом. Альберт стал почти таким же, каким был в мечтах, и это умиляло. Стало стыдно за свою резкость, вдруг он действительно страдал?
— Испачкалась, наверное.
Повисла неловкая тишина. Альберт выплеснул злость и стал милым, таким большим и несдержанным, но ранимым.
— Зачем ты так со мной? — вылетело само собой. Я его придумала, он мне очень нравился, и ругаться не хотелось.
— А ты? — с готовностью спросил Альберт, убирая платок в карман. — Ведь нам было так хорошо вдвоем.
Из злобный горы он превращался в обиженного подростка. Не знаю, что натворила, но уже раскаивалась.
— Что тебя так задело?
Он прыснул и отвернулся, думал о чем-то, даже губу закусил.
— Нам было так хорошо вместе, — вздохнул Альберт, — я собирался жениться на тебе, ты хоть поняла? — он повернулся ко мне и помолчал. — Ты же знаешь, как моя семья отнеслась бы к такому неравному браку. Мы близки к трону, а ты лишь провинциалка, но мне было все равно.
Каждая фраза звучала тише предыдущей, в глазах появлялась тоскливая надежда. Альберт осторожно протянул руку и погладил меня по щеке. Я расчувствовалась, не подумала о последствиях и провела губами по его ладони. Просто хотела показать, что мне не все равно, кто же знал, что это все перевернет?