Тем временем взволнованная родственница Алисы спустилась по ступеням во двор и порывисто обняла Августу. Та отпрянула — не успела подготовиться. Владелица же замка решила, будто нечаянно причинила ей боль.
— Ох, прости меня, душечка! Не трогаю, больше не трогаю! За врачом уже послали, с минуту на минуту будет.
Августа промолчала. Ей предстояло потренироваться, чтобы научиться копировать голос подруги, пока лучше отвечать односложно. Хоть в одном повезло — кучер погиб, не раскусит самозванку. Нехорошо радоваться чужой смерти, но иногда приходится. Странно, конечно, что Алиса отправилась в путь без горничной, ну да она всегда была с причудами.
О том, что в доме маркиза ее быстро разоблачат, Августа старалась не думать. Нужно решать проблемы по мере их поступления.
Но требовалось что-то сказать, постоянное молчание тоже подозрительно.
— Все так… ужасно!
Августа не узнала собственного голоса. Тихий, надтреснутый, он напоминал шелест ветра.
— Да, да, милая! — сочувственно закивала родственница и вторично раскрыла объятия, чтобы утешить, успокоить.
Августа не стала отказываться, ей требовалась поддержка. Слезы градом полились из глаз, стоило ей уткнуться в шею незнакомой женщины. Она казалась такой домашней, ничуточки не высокомерной, будто и не дворянка вовсе. А еще, судя по одежде, троюродная сестра Алисы нуждалась в деньгах. Такое случается: одна часть рода выбивается на самый верх, а другая прозябает в провинции.
Мысли путались. Слезы перемешались со снегом, потом и кровью.
Августа часто-часто дышала. Ноги окончательно перестали ее держать, и новоиспеченной родственнице пришлось позвать слуг, чтобы те перенесли несчастную в дом.
— Не беспокойся, душенька, мы позаботимся о твоей спутнице. Понимаю, — владелица замка на мгновение запнулась, — тебе сейчас тяжело, но нужно известить стражу, родных бедной девушки.
Это был поворотный момент. Отыграть все назад после невозможно.
— А…
Августа сглотнула, набралась мужества и солгала, назвав Алису своим именем. «Бедная матушка! — пронеслось у нее в голове. — Бедная сестренка! Как они переживут?» Дурнота удушливой волной подступила к горлу. Не чудовищную ли ошибку она только что совершила? Вдруг материнское сердце не переживет потери? «Я приеду и все объясню, — твердо пообещала себе Августа. — Или подойду после похорон».