Я шёл по протоптанной тропинке. Без конца цеплял края и утопал в
снегу по щиколоку. Всё из-за неровного, рваного шага — левая нога с
каждым годом болела всё сильнее, так что приходилось идти весьма
странным шагом. Хорошо, что боль была приступами, не то меня б
попёрли с работы.
А вот, кстати, и место работы. Институт. Старое жёлтое здание с
белыми колоннами. Храм науки! Обитель физики! Слов не хватит в
русском языке, чтобы описать всё моё восхищение этим местом. И я в
нём работаю — пусть и совсем не так, как мне бы того хотелось.
В дверях меня встретил Степаныч — охранник из дневной смены.
Вместо приветствия:
— Я тебя уже заждался!
Недовольный какой. Будто это его выдернули на работу, а не
меня.
— Здаров, — я кивнул, будто так и надо. Свалит побыстрее, мне же
легче.
— Ага. Ты проходи, я пока машину на прогрев поставлю, и зайду
ещё, — хоть он и сильно недоволен тем, что просидел лишних пару
часов, но всё же рад, что я пришёл.
А мог бы забить и сидеть дома! Только аукнулось бы мне это
сложностями. Степаныч — вредный до ужаса. Уж за то, что его
сверхурочно заставили сидеть, гадил бы по-крупному. Хотя кому я вру
— свинтил бы он к семье в любом случае. И получил бы нагоняй от
начальства.
Когда Степаныч вернулся с улицы, я уже успел скинуть верхнюю
одежду и расположится за столом у турникета.
— Ну и мороз там! Думал, инеем покроюсь, бррр!
— Ещё бы, в такой-то одежде, — мой коллега носил тонкую куртку,
годную разве что на раннюю осень. Не удивлюсь, если он купил её
тогда же, когда и свою шоху.
— Знал бы, что потеплее напялил. И вообще, я рассчитывал ещё
засветло собраться, когда такой жути не было.
Да, тут он прав. Судя по прогнозу погоды, вечером очень резко
похолодало. И снегопада до сумерек не было. Так что, если бы всё
шло как надо, Степаныч бы не стряхивал сейчас снег с усов.
— Слушай, а чего это Петрович… так вот?
— Да хрен его знает! Он как этого призрака увидел, всё трясся,
не хотел приходить. Сегодня видимо совсем шарики за ролики
закатились.
О, призрак! Действительно, Петрович что-то такое говорил. Что по
институту бродит светящийся силуэт, некая умершая дамочка. Любящему
закинуть за воротник охраннику, естественно, никто не поверил.
Даже я, хотя мне очень хотелось, чтобы слова Петровича оказались
правдой. Хоть какой-то проблеск разнообразия в осточертевшей
монотонной жизни. Но ничего такого я не видел, хотя уже отсидел две
смены.