— Так я пугаю вас? — недоверчиво спросил он.
«С чего вы взяли?» — хотела парировать Арабелла, потому что ей
опять почудилось, что он смеется над ней, но в глазах Блада не было
и тени насмешки, - напротив, он напряженно смотрел на нее, словно
то, что она ответит, было необычайно важным для него.
— Я не знаю... Нет, — ответила она, но затем честно добавила: — И
да. Сегодня я видела, как сражаются ваши люди...
— Так вы оставались на юте и во время абордажа? — опешил
Блад.
Арабелла пожала плечами:
— Я видела, что корабль под английским флагом готовится бесстрашно
вступить в бой, и молилась за его капитана...
— Весьма неразумно с вашей стороны, если не сказать большего! —
перебил ее Блад. Мысль о том, что во время боя одно из ядер могло
угодить в квартердек «Милагросы», привела его в содрогание. Он
прошелся взад и вперед по каюте, не приближаясь, впрочем, к
удивленно смотревшей на него Арабелле: — Непростительное ребячество
— вот как это следует называть, мисс Бишоп! Вас могли ранить...
Убить!
— Вы отчитываете меня?! — воскликнула Арабелла, сбитая с толку
внезапной вспышкой гнева капитана.
Лицо Блада померкло.
— Помилуй бог, разве я вправе это делать? — горько усмехнулся он. —
Ну а потом, когда вы узнали, кем оказался неведомый капитан, вы
были разочарованы. И я, должно быть, вправду внушаю вам
страх.
— Почему вы не верите, что я искренне сожалею о моих необдуманных
словах? — горестно всплеснула руками Арабелла.
Она была близка к тому, чтобы расплакаться. Нет, ей не пробиться
сквозь броню, которой он себя окружил!
— Мне хотелось бы верить вам, — вдруг мягко произнес Блад. — Но...
это не так-то просто.
Суровая складка его губ разгладилась, он пытливо вглядывался в ее
лицо. А волнение, которое он безуспешно пытался скрыть... Отчего-то
смутившись, Арабелла отвела глаза и уставилась в пол.
Питер с замиранием сердца ждал, что же еще скажет мисс Бишоп,
однако проступившее на ее лице смятение заставило его нахмуриться.
Как он может мечтать о чем-либо?! Он глупец, а их разговор далеко
зашел. Нужно заканчивать его, и немедленно! В очередной — в который
уже? — раз подавив гнев, к которому примешивалась изрядная толика
отчаяния, он спокойно, даже буднично произнес:
— Довольно обсуждать эту тему. Полагаю, вы утомлены и нуждаетесь в
отдыхе.