Орудиям французских кораблей понадобилось всего лишь два часа,
чтобы превратить форт в груду камней, и, хотя артиллеристам под
командованием майора Мэллэрда удалось вывести из строя «Болейн» и
нанести серьезные повреждения «Медузе», участь Порт-Ройяла была
предрешена. Так, по крайней мере, думали и защитники города, и
победители, уже спускавшие шлюпки для высадки десанта. Однако
судьба в лице корсаров капитана Блада надумала вмешаться.
Прогремел залп, вызвавший сумятицу на палубе «Викторьез». Французы,
обернувшись в сторону открытого моря, увидели, как фрегат под
английским флагом уступает место второму кораблю, за которым
виднелся третий. Новый залп, а за ним еще один — и в воздух
взлетели обломки бушприта, завопили раненые.
В первые минуты французы пребывали в такой растерянности, что с их
кораблей не прозвучало ни одного ответного выстрела. На это и был
расчет капитана Блада. На «Арабелле» взревела труба, ей ответил
горн с «Элизабет». Двигаясь тем же курсом, корабль Хагторпа
направился к «Медузе», в то время как «Арабелла» и «Атропос»
совершили поворот оверштаг и разрядили во французский флагман
орудия другого борта.
Блад понимал, что единственный способ одержать победу заключался в
стремительной атаке, поэтому сразу после обстрела его корабли пошли
на сближение с противником.
Канониры де Ривароля начали приходить в себя и открыли огонь по
«Арабелле», справедливо считая ее более опасным противником. От
мощного залпа фрегат содрогнулся всем корпусом. Его носовая часть
была разбита, но и «Викторьез» не мог уже маневрировать с прежней
быстротой из-за сломанного бушприта. В тот момент, когда флагман де
Ривароля поворачивался к «Арабелле» правым бортом, последовал залп
«Атропос», подошедшей на расстояние мушкетного выстрела. С громким
треском на ют рухнула бизань-мачта, и замешательство на палубе
«Викторьез» переросло в настоящую панику.
Блад, стоя на квартердеке в кирасе и шлеме, всматривался в клубы
дыма, окутывающие противника. «Арабелла» продолжала медленно
двигаться вперед, и как только сквозь дым проступила голубая c
позолотой корма «Викторьез», абордажные крючья с глухим стуком
впились в деревянную обшивку.
— На абордаж!
Раздавшийся клич заставил кровь застыть в жилах французов. Не
успели они опомниться, как через высокий борт с дикими воплями уже
перепрыгивали пираты. C другого борта на «Викторьез» ринулись люди
Волверстона.