Дух верлиока становился все ближе, потому Хан невольно замедлился. Еще пара шагов и он ступил в берлогу нечисти. Берлогой место называлось весьма условно – это могла быть как пещера, простая поляна, или заросли ольховника, так и самая настоящая берлога. Главное, что в этом месте не водилось обычно ничего живого, а кусты и деревья жухли да плесенью покрывались, потому что верлиоки жизнь со всего, что их окружало высасывали.
Вот и сейчас под сапогом ведьмака заскрипели, рассыпаясь прахом, черные скрученные листья, а ветки вокруг стали голыми, покрытыми полипами. Даже свет изменился, словно Хан в навь ступил.
Ох, не к добру это.
Слишком много было здесь хмари верлиочной… куда больше, чем Хантер когда прежде видел.
Черная тень скользнула на границе зрения, и ведьмак едва успел уклониться от мохнатой лапы с кинжально-острыми когтями. А тень вновь исчезла, точно ее и не было.
Ого, похоже впервые ведьмак увидит сильного верлиока. Только бы он, разумеется, предпочел это «впервые» отложить. Желательно до «никогда».
Очередной удар лапы, взявшейся словно из ниоткуда, и Хан отлетел как пушинка, спиной врезавшись в ствол дерева. Прогнивший изнутри, ствол не выдержал удара, рухнув с ужасающим скрипом.
Ведьмак потер сломанные ребра. Кости его заживут очень быстро – все же он нечисть, пусть и половинчатая.
Только боль все равно чувствуется.
Верлиоки выглядят, что медведи – такая же короткая шерсть, те же лапы и даже пасть. Только силы и скорости в самом слабом верлиоке обычно больше, чем в самом сильном медведе. И беда тому охотнику, кто их спутает, да случайно верлиока из спячки вытащит.
Не успел Хан очухаться, как нечисть уже скакнула на него сверху, придавила, наступив мощными лапами на сломанные ребра. Из приоткрытой пасти верлиока валил черный дым, что отравлял все живое, разрушая, обращая в пепел и сажу.
Ведьмак взмахнул кинжалами, но те лишь соскользнули с густого меха, а верлиок, не теряя времени, вонзил свои зубы в плечо Хана. Сомкнул, вырвал кусок плоти, заревел недовольно, но не выплюнул. Пусть в ведьмаках жизни и нету, да верлиоку все едино.
В ответ Хан рубанул его мечом, скользнул в навь – уйти попытался.
Тут же мир вокруг съежился, все оставшиеся краски из него выцвели, а берлога нечисти еще сильнее почернела, точно во мглу провалилась. Хан закашлялся – отовсюду тянуло едким сизым дымом с приторно-сладким запахом тления – так следы верлиока проявлялись.