Он обсуждал это исключительно с
матерью, думая, что дети, Валерий и его старшая сестра Таня, не
слышат. Однако на самом деле они, затаив дыхание, жадно ловили
каждое слово из соседней комнаты, и по ночам будущему следователю
еще долго снились кошмары с огнем и полыхающими пожарными. Так
длилось до самой осени, когда торфяники наконец-то перестали
гореть.
– И как нам быть, дед? – спросил
Эдик, когда старый Заур неожиданно замолчал.
– Подскажете, что мы можем сделать? –
поддержал Валерий коллегу, хотя, конечно, не верил в рассказанное.
Но зато он понимал, что даже в самых невероятных слухах есть доля
истины. Главное, правильно ее уловить. – Кого нам искать или что? И
где?
– Вдвоем вам не справиться, дети, –
старик посмотрел на Эдика, потом медленно перевел взгляд на
Камышева. – Тут большие силы нужны.
– Ну, ты и страху напустил, дед, –
подал голос Аслан, отец курчавого милиционера. – Время сейчас, ты
прав, неспокойное. Но не в мистике дело. И убийцы, которых наши
парни ищут, обычные – из плоти и крови. А значит, боятся советского
правосудия.
– Дай-то Бог, – покачал головой
старик. – Пойду я… Устал, полежать надо.
Эдик и все его родственники бросились
помогать Зауру, Валерий решил было присоединиться, но его оттерли,
сказав, чтоб не беспокоился. Он послушался, вновь сел за стол и
принялся дожидаться, пока семейство Апшилава уложит деда. В первую
школу, где пропали ученики, они уже точно не успевали, но дел от
этого меньше не становилось. В частности, оставалась еще огромная
папка материалов по делу черной «Волги», и Камышев планировал
внимательно изучить ее целиком. Даже если ради этого придется
заночевать в местном отделении. Валерия, к слову, это не смущало, в
первые годы службы ему не раз приходилось спать в рабочем кабинете
или в дежурке. Случалось это периодически и сейчас.
Когда Эдик вернулся, и они
засобирались уходить, Камышев от души поблагодарил его
родственников за теплый прием, хотя в желудке у него, по ощущениям,
было не меньше пяти килограммов мяса, хлеба и разносолов. Радушные
абхазы, судя по широким улыбкам и приглашению заходить почаще,
остались довольны гостем.
Матвеича они отпустили, да и смысла
не было его держать – от дома Эдика до отделения было от силы
пятнадцать минут ходу. Всю дорогу они молчали, усиленно переваривая
съеденное, и вновь заговорили только в кабинете Величука. Самого
майора до сих пор не было, из чего следователи сделали вывод, что
первый секретарь андроповского райкома все-таки вынул душу из
Платона Григорьевича.