Напольное зеркало, обрамленное
золотой оправой, нашлось в самом углу комнаты. До него я кое-как
добралась только через несколько томительных минут, огибая по пути
кресла, стулья и столик, так как с непривычки идти самостоятельно
было невероятно тяжело и совсем неудобно. Так и хотелось
остановиться и с наслаждением опуститься на мягкий ковер, так
заманчиво устилавший пол, немножко отдохнуть на нем, прежде чем
продолжить свое необычное путешествие. Голос в голове постоянно
громко ругался и раздраженно приказывал идти быстрее. Вот и
зеркало. Наконец. Встав перед ним, я услышала очередной приказ:
«Рот для начала открой, чудо в
перьях. Да широко, как будто петь захотела».
Почему именно чудо, да еще и в
перьях, я не поняла, но рот послушно открыла, стараясь не замечать
толстого рыхлого тела, расплывшихся черт лица и длинного носа, с
детства ненавидимого мной именно из-за его размера.
«Ближе подойти, так. Прямо в зеркало
смотри. Голову чуть запрокинь. Угу. Ясно. Язык высуни. Не «зачем»,
а делай, что тебе сказано. Понятно, теперь можешь возвращаться в
свою постельку».
Ничего не понимая, я покорно дошла
назад и через несколько минут с радостью улеглась в кровать.
«Ты врач?» – спросила я у
замолчавшего голоса.
«Нет, - пришел ответ. – Но в медицине
немного разбираюсь».
Как интересно. Женщина, разбирающаяся
в медицине, пусть даже и немного. В моем мире это – нонсенс…
«И что посоветуешь мне сделать?»
Раздраженно:
«Дать по шее твоему обнаглевшему в
конец ненаглядному супругу. Только ты все равно не меня
послушаешься. Слушай, вы давно с ним женаты?»
«Скоро будет 8 лет».
Голос в голове присвистнул.
«Да уж. Это срок. И что, он все время
себя так ведет?»
«Как?» - не поняла я.
«По-свински. Как эти дни, что я
здесь».
Странные слова она выбирает для
описания поведения моего супруга.
«Да, поведение моего мужа ни разу не
менялось со дня нашей с ним свадьбы».
Негодующее фырканье, будто у кошки,
которой намеренно наступили на хвост:
«Тогда мне ясно, почему ты такая
затюканная».
Последнее слово я не поняла, и голос,
почувствовав это, с усталым вздохом пояснил:
«Забитая, слова поперек никому
сказать не можешь».
Что ответить на это, я не знала, но и
боялась, что голос вдруг исчезнет, и я снова останусь наедине со
своими грустными мыслями. Поэтому рискнула:
«Я могу задать вопрос?»