В случае с Номо, приди помощь вовремя, или хотя бы с небольшим
опозданием, как многим с корабля, рана не угрожала бы жизни. Теперь
началась лихорадка, поднялся жар, отек распространился по самую
шею. Илан сделал, что позволяли его возможности вне операционной.
При тусклом свете, без ассистентов и в присутствии плохо понимающих
его людей, не торопящихся выполнять распоряжения. Залил пациента
лекарствами внутри и снаружи, оставил пилюли, микстуру и мазь для
последующей обработки, дал капли от боли, рассказал, как правильно
разбудить после нитораса, чего опасаться после пробуждения. И
честно предупредил, что, если в ближайшие пару-тройку дней
улучшения не произойдет, руку придется отнять по плечевой
сустав.
Вынутую железку положил в блюдо под жаровней — на память.
— Поздно спохватились, дядя, — сказал Илан большому человеку. —
Мне плевать, кто вы, старший вор, мелкий контрабандист, скупщик
краденого, беглый преступник или тайный имперский чиновник с
секретным заданием. Мне не нужно ваше лицо и ваше или его имя. Но
что вам стоило пойти в госпиталь два дня назад, вместе со всеми? Мы
у себя не задаем вопросов, почему в мире появилась болезнь. Мы
просто лечим. А вы... опоздали.
Большой человек, приведший его в дом, совсем опустил на лицо
черную ткань и тяжело вздохнул.
— Ведите меня обратно, — посоветовал ему Илан. — Если хотите
пользы и жизни вашему подопечному, я буду ждать вас завтра на углу
Поворотной и Крюка в это же время. Проводите меня сюда снова, я
посмотрю, как идут дела, скорректирую, если потребуется, лекарства
и сменю повязку.
Гвардейский меч к груди Илана в этот раз приставлен не был. Ему
просто молча протянули платок.
Обратный путь по числу шагов и поворотов оказался короче.
Похоже, шли они не через дворы, а улицами, напрямую. Если это и
Старый квартал, подумал Илан, то самое его начало, обращенное к
госпиталю. Провожатый молчал, Илан тоже сказал все, что нужно, еще
в доме. На подходе к перекрестку с Поворотной, где начинались
скользкие ступени, вдруг раздался быстрый топоток маленьких ног,
движение ветра, треск, удар, а ведущий Илана под руку человек
охнул, упал на четвереньки и на коленях поехал вниз по покрытым
подмерзшей снежной кашей ступеням.
Илан сорвал с глаз повязку и первое, что сделал, поймал Мышь за
шиворот, перехватив ее оружие. В руке у Мыши был узелок. В узелке
продолговатый тесаный камень с мостовой, завязанный в ее головной
платок на ножке-скрутке, чтоб бить им с размаха.