- Я потом как-нибудь расскажу, может быть. Если решу, что вам
надо это знать, - задумчиво ответил Пророк. – Но сейчас скажу
только одно: Ох, и дел мы с вами наворотили.
Слуга, который принес веревку, стоял за спиной царя и по цвету
напоминал полотно. Он судорожно пытался понять, убьют его за то,
что он сейчас увидел, или не убьют.
Нибиру-Унташ повернулся к слуге, как будто прочитав его мысли, и
произнес:
- Чтобы никому ни слова, понял?
Тот судорожно закивал, всем своим видом являясь воплощением
ужаса.
- Чего стал, иди, - махнул рукой Первосвященник.
Тот припустил со скоростью молодой антилопы, и исчез в колоннах
дворца.
- Он же всем разболтает, - укоризненно сказал Пророк.
- Именно на это я и рассчитываю, Великий, - усмехнулся жрец. –
За нами из кустов еще пара евнухов подглядывает. Пусть болтают, это
нам на пользу.
- А, ну да, - Макс задумался. – После того, что я узнал,
действительно, не помешает.
- А что вы узнали, Великий? - спросил снедаемый любопытством
Нибиру-Унташ.
- Не могу рассказать, иначе это изменит ход событий. Да и, не
поверите, все равно.
***
На следующий день. Ниневия.
- Сыночек! Мой любимый! – (высокомерная стерва) Великая царица
Накия рыдала, размазывая макияж по стареющему, но все еще красивому
породистому лицу. Она смотрела на своего ненаглядного мальчика и не
узнавала. На нее смотрел широкоплечий молодой мужчина с короткой
бородкой и суровым взглядом пожившего человека. – Как ты возмужал!
Я сейчас велю накрыть стол! Подадут твои любимые сладости! Ах да….-
осеклась она. – Ты же у меня совсем взрослый теперь. Тогда
мясо.
- Мама, как ты? – просто спросил Ассархадон.
- Да все неплохо, сыночек. Когда погиб твой отец, мы такого
страху натерпелись! Я уж думала яд принимать, чтобы позор не
пережить. Да нас тут и пальцем никто не тронул. Живем, словно и не
случилось ничего. Один раз новый царь заглянул, посмотрел тут все и
ушел. Честно говоря, он больше крылатых быков разглядывал и
барельефы на стенах, чем нас. Некоторые обиделись даже. Надеялись к
нему в койку прыгнуть, курицы, - она хрипло засмеялась. Ей, по
причине возраста, прыгнуть в койку царю не светило.
- С вами обращаются с подобающим уважением? – спросил
Ассархаддон с легким оттенком удивления.
- Да, сын. Я не могу сейчас приказывать писцам и военачальникам,
мое слово ничего не весит теперь. Но в остальном все, как было.
Только скучно очень. Я целый день с этими дурами заперта в четырех
стенах. Недавно поймала себя на том, что перемываю кости матери
Арда-Мулиссу, представляешь? Чтобы твоя мать опустилась до сплетен!
– печально сказала она.