- Жертву! – крикнул Малх. Ахурамазда не обидится, ведь он тот
самый морской бог Йам и есть. Истошно мемекающему барану перерезали
горло и кровь полилась в море. Туда же полетела и туша. Море было
спокойным, жертва была принята.
Им теперь к Пер-Амону править, не давать зерно в город завозить.
На носу сифонофор стоит. И сам Ассархаддон, сын повелителя мира,
вокруг него, как голодный пес вокруг куска мяса ходит.
***
Через неделю. Пер-Амон.
Странное судно не давало покою Никомаху. Никогда ни он, ни люди
его такого не видели. Три мачты и три паруса, и весел нет, чудно!
Но судно то на диво резво туда-сюда ходило, иногда спуская паруса и
бросая якорь. Для чего нужно было такой корабль строить, греки не
знали. Прибрежный народ, который чувствовал шкурой морскую науку,
не мог разгадать эту загадку. Весь в Средиземном море биремы с
небольшим парусом куда как удобней были. А если бой, то гребцы
бросали весла и брались за оружие. Город, в котором оставалось
тысяч пять жителей и почти десять тысяч войска, пытался жить
обычной жизнью. Зерно было в достатке, а на приступ персы не
спешили, видно не хотели впустую людей терять. Греки поначалу даже
довольны были. Сидишь себе, а две драхмы в день идут. Но довольство
это закончилось, когда в город камни полетели. Валуны весом почти в
талант крошили стены, разносили постройки и убивали жителей. Те
вскоре нашли слепые места и пытались прятаться там, молясь всем
своим египетским богам. Даже воины были неспокойны. Камни не щадили
и их. И уже то тут, то там, на стенах были сбиты зубцы, и стены
дали трещину. Значит, скоро приступ.
- Командир, скорее, на северную стену! – прибежавший воин
смотрел на стратега дурными глазами.
- Что там? – удивился Никомах. Штурма оттуда он не ждал.
Местность на редкость неудобная была, да еще и укрепления порта
мешали бы.
- Там!!!- воин связно говорить не мог и просто тыкал
пальцем.
Никомах бегом добежал на другой конец города и по лестнице
забежал на стену. Зрелище, что он увидел, поразило его до глубины
души. В тысяче шагов от берега пылала пузатая баржа. Этот корабль
греки знали, он возил им зерно, и это было очень и очень скверно.
Потому что через две недели они начнут урезать пайки, еще через две
начнут жрать собак и ремни, а еще через месяц - умерших от голода
товарищей. Слишком много людей было в городе.