- Мужичье надо из города гнать, - озвучил витавшую в воздухе
мысль стоявший тут же Главк.
- Да что случилось то? – не выдержал Никомах.
- Огненный дракон на том корабле. Подошел на тридцать шагов и
пламя выдохнул. Корабль, как сухая трава вспыхнул. Беда,
командир.
- Ночью выгоним всех отсюда, - подумав, сказал Никомах. – И
гонца к фараону слать надо, чтобы осаду снимал, иначе передохнем
тут от голода.
Ночью ворота заскрипели, и рыдающие жители, подгоняемые пинками
и древками копий, повалили из города. Гоплиты, стоявшие на стенах,
зорко вглядывались в темноту, чтобы затворить крепость при малейшей
опасности.
Несчастные горожане робко столпились у стен, не зная, что им
делать дальше. Ведь там, в темноте, в полутысяче шагов, был лагерь
ассирийцев, которых многие помнили по прошлой осаде. Ох, и страху
тогда натерпелись. Деваться было некуда, и толпа людей со скудными
пожитками потянулась на запад. А в лагере персов раздал гомон, и в
их сторону покакало несколько всадников. Женщины зарыдали еще
сильнее, прижимая к себе детей. Персы подскакали к толпе испуганных
горожан, и один из них спросил:
- Кто главный? И кто понимает по-арамейски?
Вышел старый купец, глава местных торговцев, и почтительно
склонился перед воинами.
- Мы просим не губить нас и дать уйти. Мы мирные жители, и нас
выгнали из наших домов эти негодяи, отважный господин.
Смилуйтесь!
- Вас не тронут! – уверил перс. – Ваше имущество и жизни в
безопасности. Куда вы пойдете?
- Мы пойдем в Пер-Рамзес или Танис, добрый господин, – склонился
старик. – Но не все туда дойдут.
- Вы можете остаться в окрестных селениях, если есть
возможность, их мы жечь не будем. Остальным мы выделим
сопровождение, чтобы лихие люди не обидели по дороге. Пока
оставайтесь тут, выйдете с рассветом.
- Господин, но почему?... - старый купец был ошарашен. Слова
перса передавались по цепочке теми, кто знал язык. Жители зашумели
в изумлении. Они были готовы к чему угодно, к рабству, к смерти, к
позору. Но только не к тому, что осаждающие выделят им охрану до
Таниса. Это было неслыханно.
- Великий государь не воюет со своими подданными, - просто
сказал безымянный всадник, сам не понимая, что этой фразой он
только что сокрушил тысячелетний Египет.
***
-Командир, они уходят! – орал часовой на стене.
- Как уходят? – удивился Никомах. – Их что, не тронули?