Я натянула желтые резиновые перчатки едва не до локтей, нацепила
на нос очки для плавания.
— Тут пишут, что железы жаб впрыскивают яд, только если хищник
их прокусит, — прочитала Юлька с ноута. Она встала рядом со мной и
раскрыла сиреневый зонтик, я покосилась на нее с недоумением. — Но
лишняя осторожность не помешает.
Прячась за Юлькиным зонтиком, я опустила руки в аквариум, сжала
влажные бока Амфибрахия, пальцы погрузились в вялую тушку. Я
попробовала его приподнять — не тут-то было. Амфибрахий будто
приклеился к полу, уперся кривыми лапами, как бульдог.
— Попробуй его спихнуть, — посоветовала Юлька. — Подтолкни под
попу.
Я попыталась засунуть руку под жабу, выскрести монетки, но
Амфибрахий вдруг надулся, в шее у него что-то заклекотало, и я в
испуге отдернула руки.
— Он весит килограммов двадцать, — пожаловалась я. — И ластами
держится.
— Давай лопатой подковырнем, — предложила Юля.
— Пораним еще. Он только с виду грозный, а так мягонький. Да и в
условиях было что-то про жабу.
Юлька сбегала в спальню, принесла листок.
— Пятый пункт, — прочитала она. — Кормить златоносную жабу по
четным дням, десять червей не менее вершка длиной. А ведь сегодня
шестое!
Червей я нарыла в навозной куче за сараем. В этом мире у меня
был сарай, заваленный всяким барахлом, вниз по холму сбегал
заросший бурьяном огород, упираясь в частокол, увешанный чугунками,
сирень у дома цвела предгрозовым облаком.
Я опустила червей в мисочку в углу террариума, поставила рядом
плошку с чистой водой и ушла на кухню под пристальным взглядом
Амфибрахия, а за углом присела и на четвереньках вернулась назад в
комнату, держась ниже террариума, стоящего на приземистом
колченогом столике. Жаба некоторое время сидела без движения, потом
поковыляла к тарелочке.
— Давай! — взвизгнула Юлька, стоящая на стреме на лестнице в
прихожей.
Я подскочила, запустила руку в террариум, сгребла горсть монет и
отпрыгнула в сторону. Амфибрахий метнулся назад, упал на кучку
золота, растопырив лапы, червяки расползлись из тарелки по всему
террариуму.
— Ну что, сколько там? — приплясывала от нетерпения Юля.
— Семь, — пересчитала я монетки. — Прости, бро, мне это правда
было нужно.
Жаба презрительно отвернулась. Длинный язык розовой молнией
выстрелил в червяка.
— Он утешится, — успокоила меня Юля.