Следом за «Снадобьями» шел сдвоенный урок «Существ и сущностей
волшебного мира». Профессор Валенвайд – слишком высокий, худощавый
и белокожий старец в длинном бордовом сюртуке – два часа монотонно
рассказывал о своем предмете. Студенты ерзали и зевали, но болтать
никто не решался: от преподавателя исходил ощутимый флер
опасности.
Я устроилась на последней парте и спрятала порозовевший нос за
страницами учебника. Не хотелось, чтобы однокурсники уличили меня в
рыданиях.
После третьего урока в расписании значился обед. От длительного
плача до сих пор подташнивало, есть не хотелось. Но я все равно
отправилась в трапезный зал и сразу увидела рыжую голову юной
подруги. Пять минут спустя я рассказывала Дженни о происшествии в
оранжерее, вяло ковыряя запеченную в травах картофелину. Она
участливо кивала и скорбно вздыхала, а в итоге испуганно
пробормотала:
– Анна, это не тот человек, с которым стоит ссориться. Попробуй…
поменьше ему перечить, а?
– Не могу, Джен, – вымученно улыбнулась я одними губами. – Сама
не знаю, что на меня находит. Только вижу эти черные глаза, внутри
все закипает, и просыпается разъяренный зверь. Такое чувство, что
прямо на месте умру, если не отвечу на колкость.
За стол шестикурсников я снова не пошла. Должно же быть хоть
какое-то преимущество у крестницы ректора, раз уж все равно
приходится расплачиваться за сомнительный статус.
В выходные я развлекалась тем, что составляла психологические
портреты своих соседок и давала им прозвища. Рыжую Рашель Рид
окрестила «Мечтательницей» за любовь поваляться на кровати с
дамским романом, томно вздыхая в конце каждой страницы. Статную
Владу – «Аристократкой». Она не кичилась родословной, но девушку
выдавали осанка и манеры. Куда бы ни входила мисс Дягилева,
выглядело это так, будто принцесса посещает рабочие бараки.
Вика Добрева – наивная, но благодушная и отзывчивая, стала
«Простушкой». Она первой предложила мне полистать свои конспекты за
прошлый год. Неопытную Розмари я сразу прозвала «Цветочком»,
наверное, из-за фамилии – Блум. Правда, по мнению Карпова, я и сама
годилась на эту незавидную «оранжерейную» роль.
Меган и Кристина сновали по Академии сиамскими близняшками.
Этакие две стороны одной крайне любопытной и непоседливой монетки…
Но Меган была рассудительной половиной, а Крис отвечала за
взбалмошность и хаос. Энди Макферсон сидел в окружении моих соседок
и что-то оживленно им рассказывал. Я могла бы быть в их числе… Так
ведь и по Уставу положено?