– Крестная этой девочки была истинной волшебницей… И все, что
она смогла сделать для бедной Золушки, это подарить ей красивое
платье?
Тогда я еще не знала, что Аманда – дестинка, и обладает
магическими способностями. Она умело скрывала это даже от родной
сестры. Но судьба оказалась остроумной выдумщицей. Через три года
после этого разговора тетя стала моей опекуншей… И с тех пор я
получила невероятное количество элегантных повседневных платьев – в
качестве компенсации за отсутствие внимания. И ни одного из них я
не просила.
Но места для обиды в моем сердце не нашлось. Аманда и сама –
неприспособленный к жизни большой ребенок, нуждающийся в опекуне.
Поэтому, когда ей на плечи присел аист с тяжеленьким свертком
(внутри сидела зареванная двенадцатилетняя девочка, потерявшая
родителей), та растерялась. И не смогла предложить ничего большего,
чем дружба, сдобренная дорогими нарядами. И своим письмом я
намеревалась узаконить наши странные меркантильные отношения.
***
После обеда шумная толпа учениц вынырнула из Академии и
направилась в Деревню. Оторвавшись от спутниц, я зашла на почту –
отправить письмо в «Магическое Ателье госпожи Браун». И чуть не
заснула, пока медлительный старый морф по имени Сиворт оформлял
пересылку до Лондона.
Почтовик периодически чихал, почесывался и забавно вздрагивал,
от чего его линяющая сизая шерсть клочьями взлетала в воздух. Когда
он сподобился выдать зеленый квиток, и я вышла обратно в серость и
промозглость, вся моя компания куда-то рассосалась.
Мимо спешили Кристина и Меган, накрывшись капюшонами и спасая от
ветра прически. Они предложили вместе заскочить в одну из
кофеен. Горячий шоколад или имбирный чай были сейчас актуальны, и я
согласилась. Мы торопливо зашагали по улице, заглядывая в окна.
Скверная погода загнала под крышу большинство гуляк, и свободных
столиков нигде не было.
– В «Чудо-булочке» тоже все занято, так что вишневого пирога нам
не видать, – с отчаянием в голосе простонала Крис.
Из бара с другой стороны улицы вывалилась развеселая компания
пятикурсников. Одухотворенные лица намекали, что пили те явно не
чай. Из галдящей толпы выдавались высокие фигуры Николая Раскова и
Питера Кавендиша. Для «зазнаек» они были ничего, мы уже успели
познакомиться. Виктория так громко сходила с ума по легкомысленному
русскому аристократу, что вся Академия знала о его фамильных
сапфирово-синих глазах. Парни немного потолкались на площади и
двинулись дальше, по пути отвесив нам шутливые поклоны в качестве
приветствия.