—
Это ты собралась весь отдых такую чушь постить?
—
Именно. Мы же на ОТДЫХЕ. Что ещё тут делать? Картошку чистить? Ну разок-другой
скину я тебя в залив с пирса, но это и у нас можно сделать. А здесь такой
романтик, как не воспользоваться возможностью.
—
Учти, выкладывай эту хрень у себя. Я такое на своей странице не потерплю.
Протяжный
скрип означает недовздох?
—
Просто заткнись на минуту и не порть своими беканьями мой шедевр. Всё, запись
пошла.
Запись
пошла, и Софа пошла. Снова от бедра, она где этой манерности научилась? В
обычном режиме нормально двигается, без идиотизма. Подходит, усаживается
сверху, опускает ладони мне на грудь и медленно склоняется ближе. Как бы для
поцелуя, но не для поцелуя.
Будем
откровенны, физиологии плевать на личные заморочки. Она реагирует на внешность,
а не на большую светлую любовь. Поэтому ничего удивительного, что ясно какие
части тела начинают оживать. Что Соне с её позы прекрасно ощутимо.
—
О, какая прелесть. Ты рад меня видеть? — умиляются, окутывая запахом жвачки со
вкусом яблока.
Беспардонная
ехидна с полным отсутствием комплексов. И она действительно не понимает, почему
от неё мужики бегут? Тут самые смелые дёру дадут. Не привыкли парни меняться
ролями и позволять над собой доминировать.
Но
преподнести себя Каминских умеет. Это факт.
—
И долго будешь на мне скакать? — вместо того, чтобы играть в “глаза в глаза”
мой взгляд скользит по пухлым губам, после чего теряется ниже, в зоне отлично
обозреваемого декольте. Признаю, размер что надо. Есть что подержать. Хм.
—
Я ещё даже не начинала.
—
Это деловое предложение?
—
Ууу, какие разговоры пошли, — тонкие пальчики скользят по коже, оставляя
покрасневшие следы от ногтей. Не, ну она ведь в натуре нарывается. Ловлю её
кисти у резинки боксёров. Понятно, что это так, баловство, но можно ведь и
добаловаться.
—
С огнём играешь, деточка.
—
Солдат ребёнка не обидит, не? Или это не про тебя? — перед моим носом смачно
лопается ещё один пузырь, окропляя сладостью. Софа резко выпрямляется. — В
любом случае, мы закончили. Добби свободен, можешь немножко пожить для себя, —
она пытается соскочить, но я удерживаю её на месте. Бледное личико, ещё не
тронутое южным загаром, морщится. — Ты понежнее. Мне синяки не нужны.
—
Начал не я. Или ты думаешь, что такие шалости проходят безнаказанно?