Янаур так и не решился подойти.
Заканчивалась ночь грядущего
поражения, превратившаяся в безусловную победу. Наступал новый
день.
Димостэнис появился после полудня.
Зашел в кабинет князя, устало опустился на стул. Его куртка была
наглухо застегнута до самой шеи, на руках перчатки, не серебристые,
как к этому многие уже успели привыкнуть, самые обычные, из черной
кожи, на голове – капюшон, плотно задвинутый на лицо.
- Приветствую, - глухо произнес
девэра и скинул капюшон.
Янаур с трудом не отвел глаза.
Никогда еще титул Серебряный так четко не соответствовал сидящему
перед ним человеку. Он был словно покрыт этим самым серебром.
Волосы, глаза, даже кожа казалось была подсвечена искрящимся
мерцанием. Там, где шрам сияние было более заметно, подчеркивая
изъян кожи, очертив его серебряными линиями.
- Ты как? – единственное, что пришло
в данный момент князю на ум, забывшему обо всех недавних
разногласиях.
- Бывало и лучше, - усмехнулся
Дим.
- Спасибо.
Янаур не знал, что в данный момент
можно было сказать еще.
- Ваше высочество, в вашем личном
словаре появилось новое слово?
Эардоре слегка расслабившись
откинулся на спинку кресла. Как всегда, старый знакомый сарказм
разрушил внеземной образ девэры, напоминая, что перед ним человек
из плоти и крови, не терпящий, когда его считают божеством или
чем-то, приближенным к оному. Заклятый друг. Верный враг.
Бессменный союзник.
- На тебя насмотришься, еще не так
заговоришь.
Тоже позволил себе иронию Янаур.
- Эти чудовища.., - князь слегка
запнулся, подбирая слова, - мы их уже встречали в Льдистом море,
много аров назад, когда плыли в Эшдар из Мюрджена. Это они?
- Лайяны, - кивнул Димостэнис, - дети
разрушенного мира, сумевшие выжить после катастрофы и подстроиться
под новую реальность, как ярхи и ласы. В первую нашу встречу они
почувствовали меня и пришли поприветствовать. Сейчас же им это было
уже не интересно, и мне пришлось их заставлять.
Дим был вынужден потратить очень
много энергии, чтобы найти их, расшевелить, надеть узду и заставить
слушаться. Он до сих пор не может скинуть с себя путы внутреннего
мира и очень надеялся, что его новоприобретенный внешний вид уйдет,
как только он сможет разорвать контакт. Потому что светиться как
звезда в утреннем небе приятного мало, не говоря уже о том, как он
будет восприниматься окружающими.