Димостэнис положил руку на ножны, в
которых лежал кинжал, подаренный ему Рамиром.
- Я зайду глубже в изнанку, думаю
смогу почувствовать принца. Мне нужен хотя бы слабенький маяк.
Рамир спрыгнул со взмыленной лошади
около самых дверей княжеского дворца. Оглянулся, оценивая
обстановку. Нескольких мгновений ему хватило, чтобы выделить
незнакомую форму гвардейцев и чужие лица. Они не были стражниками
князя, они не были даже фельсеверцами.
Однако никто не дернулся, чтобы
остановить его, помешать войти в дом отца. Внутри все тоже было
по-другому. Не сновала прислуга на первом этаже, не слышались
голоса, звуки шагов. Все как будто попрятались в щели, разбежались
по кладовым и боялись проявить себя.
Показался стражник похожий на тех,
кто стоял за дверью. Принц бросил на него уничтожающий взгляд и
стал подниматься по лестнице. Никто по-прежнему не делал никаких
попыток его остановить. На втором этаже стражи было больше. Возле
спальни отца, возле залы для принятия пищи, возле кабинета, даже
возле купален стояли люди, одетые в черную, незнакомую форму со
знаком Разбитых Сердец поверх форменной куртки.
Не пахло благовониями, которые так
любила Лейла. Не слышался заливистый смех маленького братишки. Не
раздавался голос отца. Иногда Рамиру казалось, что он слышит лишь
стук собственного сердца.
Стражник у дверей рабочей залы лишь
быстро пробежался взглядом по одежде принца, видимо отмечая наличие
оружия. Меч принц оставил притороченным к лошади, понимая, что если
на него нападут, одному ему все равно не выстоять, но на мгновение
Рамиру стало интересно, что было бы если у него попросили снять
кинжал, висевший в ножнах на поясе. Однако страж не промолвил ни
слова и молодой человек толкнул тяжелую резную дверь и вошел в
просторный, светлый кабинет, где обычно большую часть дня проводил
князь Аввар. Занимался государственными делами, принимал
посетителей, читал и отвечал на письма.
За столом отца сидела Лана.
- Приветствую тебя, брат, - принцесса
улыбнулась.
Она пыталась выглядеть уверенной в
себе. Сильной. Спокойной. Властной. Знающей цену себе и своим
поступкам.
Однако ее спина была слишком
напряжена, а сцепленные между собой пальцы, казалось еще чуть-чуть
и сведет судорогой от волнения.
- Где отец? – спросил Рамир. Сердце
все также бешено стучало, а сквозь сведенные челюсти с трудом
проходили слова.