— Я распоряжусь перенести испытание
на полдень, — Анхальт развернулась и зашагала прочь, игриво
покачивая бедрами. — К тому моменту вас приведут в порядок и
подлатают.
Вдали послышался бодрый цокот
каблучков — к нам приближались горничные. Семен угрюмо отстранил
свою и зашагал вслед за дворянами, мне же пришлось подставить
локоть, чтобы не навернуться на первом же шагу.
Со стороны казалось, что мы с Кариной
неспешно прогуливаемся под ручку, на деле же она вела меня, как
раненого солдата. Несколько шагов я пытался держаться ровно, но
вскоре боль в ребрах окончательно доконала, я ссутулился и с кривой
физиономией коснулся ладонью правого бока. Как ни странно, мучения
притупились — взглянув на пальцы, заметил, что они слегка светятся
по краям, словно лежат на стекле мощного фонаря.
Спутница тоже почуяла силу — что
неудивительно, учитывая неприязнь к святой магии. Однако не
отстранилась и никоим образом не выразила неудовольствия. И все же
я уточнил, чтобы не выглядеть человеком, который трескает апельсины
под носом у аллергика.
— Ничего, что я колдую? Если вам
неприятно, могу перестать.
— Все в порядке, за меня не
беспокойтесь.
— Серьезно, не надо скромничать и
терпеть. Я понятия не имею, как это работает — мало ли, вдруг ожог
останется.
— Вы не знаете, как работает магия? —
Карина нахмурилась, и я понял — похоже, Штирлиц провалился. Странно
слышать такое от потомственного чародея. Странно и очень
подозрительно. Мне же так отбили голову, что я с трудом соображал и
как следствие не следил за языком.
— Карина, — я остановился под сенью
подстриженной кубом рябины и опустил руки. Но тут же взял девушку
за плечи, чтобы не упасть, из-за чего издали мы напоминали
влюбленных, приготовившихся к первому поцелую. — Я должен вам кое в
чем признаться.
— И в чем же, — ее глаза, казалось,
заняли половину лица, и начали потихоньку высасывать мою душу.
Зрение сузилось до туннеля, в висках застучали молоты, а сердце
сбилось с ритма. Не знал, гипноз ли это или последствия драки, но
решил сказать, как есть, пусть и с небольшим условием.
— Перед тем поклянитесь, что никому
не выдадите мой секрет. Иначе меня, скорее всего, убьют.
— Клянусь, — без особых раздумий
ответила горничная, словно я спросил у нее, который час. А раз нет
сомнений, то и верить такой клятве нельзя, но мне не оставили
выбора.