Со стороны шахты гравитационного
лифта раздался приглушенный хлопок. Я обернулся на звук и увидел,
как на площадку мягко вытолкнуло долговязую фигуру Аарона.
"Хааш. Разумный ксеноморф. Пилот
57 уровня".
Он экипирован в бронекостюм, только
шлем еще не надел. Обрамляя трехпалые кисти рук, поблескивают
разъемами короткие компьютерные шлейфы, — с их помощью хааши
подключаются к системам своих айробов.
— Андр, уорум? — вопросительно
просипел ящер, по привычке чуть склонив голову.
Слово мне незнакомо. Раньше я
воспринимал трудности в общении с хаашами, как некий элемент
колорита игры, но теперь твердо знаю: за аватарами "разумных
ксеноморфов" стоят отнюдь не люди.
Аарон молчит в ожидании ответа.
Взгляд проницательный. Вертикальные зрачки сужены. Горячее дыхание
сипло рвется из приоткрытой пасти.
Семантический процессор все же
справился с переводом: "уорум" означает — "стоящий у черты". Другая
трактовка — "находящийся на грани".
Да уж. Точнее не выразишься. Образ
мышления хаашей не предполагает лжи во спасение. Они прямолинейны и
потому иногда выглядят жестокими.
Снова раздался негромкий хлопок,
сопровождаемый упругим движением воздуха.
— Ой, палубой ошибся!..
— Макс, ну-ка иди сюда! — я присел на
корточки и строго спросил: — Кто тебе разрешил разгуливать по
кораблю?
Он застенчиво улыбнулся.
— Я Лиори ищу! Она с нами поиграть
обещала. Так прикольно, когда она появляется из частичек!
Хааш коснулся моего плеча, привлекая
внимание, затем передал тревожное изображение: индикатор
"физической энергии" Максима мерцает оранжевым цветом.
У меня аналогичная полоска едва тлеет
в красном секторе. Ральф вообще слег. Юрген и Фрида пока держатся.
Лучше всех себя чувствует Арбидо, что не удивительно, ведь его
подключили к "Призрачному Серверу" позже других.
Максиму всего пять лет. Он не
понимает чудовищности происходящего.
— Послушай, Макс, возвращайся в отсек
к ребятам, договорились? Мне нужно чтобы вы все сели в кресла и
пристегнулись, хорошо?
— Ладно. А если девчонки меня
слушаться не станут?
— Скажи, что я тебя старшим
назначил.
— Ой, правда что ли?!
— Да. Ну-ка, давай бегом,
выполнять!
Обрадованный Максим вприпрыжку
припустил к шахте гравилифта.
Аарон проводил его полным тревоги и
сострадания взглядом. На грубой коже хааша проступили сероватые
пятна, — признак крайнего душевного смятения.