Смотрю, как стонет распластанный Гиврин. На меня нападает скука.
Ну, хватит. Не до утра же этих свиней учить.
Шагаю к предателю. Под подошвами туфель хрустит разбитое стекло.
Солнечные лучи пляшут, дробясь и качаясь, на осколках, от которых
отражаются белым мерцающим сиянием.
Я всегда хотел для людей лучшего будущего. Совершенного. Полного
красоты, счастья, любви и мира. Для всех без исключения людей.
Но нельзя вырастить прекрасный сад, не выполов сорняки.
Правда в том, что на этой планете у меня есть семья.
А это ничтожество ее грабило. Паразитировало. Пило кровь.
Правда в том, что я взялся за этот мир, раз попал сюда. А значит
он станет лучше. У него просто нет выбора.
Хрясь.
Молниеносным ударом перебиваю гортань и ломаю предателю шею.
Гиврин опадает на обломки стола, скоро его похоронят, он
превратится в удобрение, и хоть тогда принесет пользу людям.
Полуголые девицы испуганно визжат, гости Павла шумно сглатывают.
Катя позади стоит тихо, хотя, наверняка, впервые видела убийство.
Прохор внимательно следит за выражением моего лица. Безопасники
ждут команды.
- Ну вот и всё, судари, - махнув сидящим мужчинам, иду к двери.
– Урок закончен. По итогам ревизии складов ждите счет на
компенсацию. Конечно, с накинутым процентом за моральный ущерб.
Лучше вам выплатить, иначе.. в общем, для вас так лучше. Счастливо
оставаться.
***
Прошлую ночь Анатолий великолепно провел в компании своей
младшей жены.
А уже сегодня вечером в шоке выслушивает по телефону:
- Я увольняюсь с завода, Ваше Благородие. Заявление уже подал.
Не держите зла.
Голос Жорова, начальника отдела статистики на предприятии
Беркутовых, дрожит настолько, что, кажется, тряска передается
мобильнику.
Свиридов сжимает курительную трубку. Вот и накаркал. Щенок
умудрился покусать крыс. Хрен бы с Жоровым, но это уже третий
звонок по счету. Те звонили секретарю, только у Гиврина с Жоровым
есть прямой контакт Анатолия. Да не о том речь! Саботажники бегут
от Беркутовых! Дрянь!
- Объясни толком, что случилось? – рявкает Анатолий.
- Гиврин, - убитым голосом произносит имя бывшего гендира. –
Прощайте, Ваше Благородие. Мне надо бежать.
- Стой! Как ты смеешь, паскуда! - рычит аристократ, но ему
отвечают лишь гудки.
В раздражении Анатолий набивает табаком трубку, часть высыпав на
стол.
- Мать!