Мы разжимаем объятия, я усаживаюсь напротив Елизаветы.
- Хорошо, Сеня, твоя правда, - соглашается она, подняв глаза к
потолку. – Слушай же. Когда ты был маленьким, Всеволод полюбил еще
одну женщину. Гнездову Ефросинью из Выборгских дворян, – в голосе
матери звучит женская обида. Голубые глаза влажно блестят, уголки
губ опадают. - К сожалению, Гнездова ответила ему взаимностью. Они
оба были очень легкомысленны и разделили постель до брака, даже не
уведомив о своих отношениях ни Беркутовых, ни Гнездовых. Тогда и
проросло семя злого рока. Ибо так решил Сварог, что новая зазноба
твоего отца забеременела. – Елизавета делает паузу и горько качает
головой. - Но где-то в то же время глава рода Гнездовых обручил
папину забаву с отпрыском герцога Миронова, главы Дома Мироновых.
Вскоре вскрылось, что невесту великого герцога попортили.
Беременность Ефросиньи от твоего отца стала известна
общественности. Разразился скандал. Мироновы пылали страшным гневом
и требовали огромнейшей виры с наших покровителей – князей
Волконских. Те не соглашались. Казалось, не миновать войны между
двумя Домами. Выборг чуть не пошел на Тверь. Но вмешался граф
Дмитрий Долгоногий. Благодаря его посредничеству удалось сузить
размах войны до двух родов. Гнездовы против Беркутовых. Таким
образом, Гнездовым поручалось смыть позор с Мироновых. И они смыли.
Нашей кровью. А мы…мы проиграли, - с трудом доканчивает Елизавета.
– Потеряли практически весь род.
Она опускает голову. Беру женщину за руку, поглаживаю большим
пальцем ее хрупкую ладонь.
- Поэтому, когда я узнала о тебе и Лизоблюдовой, то испугалась,
- признается мать. – И честно, сынок, до сих пор боюсь. Боюсь этой
Лизоблюдовой. Вдруг ты, как отец, необдуманно влюбишься, а
Екатерина – женщина очень красивая, любому голову вскружит,
особенно молодым мальчикам.
- Мама, Екатерина – роскошная женщина, - не отрицаю, отчего
Елизавета со страхом сжимается. Я поднимаю с ее колена вторую руку
и говорю твердо: - Но мое сердце отдано только тебе с Леной. Пока
не обустрою вас, не собираюсь строить никаких долгих отношений. Я
не Всеволод, я намного совершеннее. И я сделал Катю гендиром, чтобы
она работала, как вол, а не нежилась в моей постели.
- Ох, Сеня, - радостно улыбается она, и новая слеза стекает по
краешку голубых глаз. Но уже слеза счастья. – Я, конечно, безумно
рада, но ты не забывай встречаться с девочками своего возраста. Не
стригись в монахи!