— Заткнулись все! — рявкает кто-то, и в наступившей тишине слышится только наше хриплое дыхание. — Устроили драку!
— Колесников, к боссу! — приказывает Сергей Иванович.
— Паскевич! — польский тренер что-то говорит своему игроку.
Только сейчас туман перед глазами рассеивается, и я понимаю, что коридор заполнен людьми. Вижу лица своих друзей, тренеров, администрацию в деловых костюмах. И где-то на заднем плане маячит Звездочка, всплескивая ладошками.
«Это конец! — выплывает первая мысль. — Все!»
Отчаяние душит, в груди появляется камень, который давит и давит на сердце.
— Пустите меня, — говорю тихо Мишке и Рыжему, которые держат меня. — Сам пойду.
— Боб, ты спятил? — от жесткого взгляда Иваныча некуда спрятаться.
— Я не начинал драку. Просто шел мимо, он выскочил из раздевалки, и сразу кулаком в живот,— говорю, и чувствую, что оправдываюсь. — Простите. Не сдержался.
— Не сдержался он! — высовывается менеджер. — Вот вылетишь из команды, будешь знать.
— Иваныч, что теперь со мной будет?
— К боссу, Колесников, к боссу, — Иваныч поворачивается к команде. — Живо на поле! Тренировка еще не закончена.
Иван Григорьевич Мухин, представитель руководства клуба, выезжал с нами на сезонные игры. Обычно он не вмешивался в тренировки, занимался денежными вопросами и снабжением. Но в таких сложных ситуациях, как сложившаяся вчера, он разруливал проблемы.
— Проходите, садитесь, — приглашает он и широким жестом показывает нам с менеджером на соседние кресла. — Рассказывайте.
— Я же говорил, — начинает Звездочка, — говорил, что рано еще Колесникова включать в состав команды. Одни неприятности с ним.
Мухин, плотный человек в деловом костюме, застегнутом на все пуговицы, поднимает руку и останавливает поток ненужных слов. Я за это ему благодарен, и без характеристики менеджера чувствую себя полным дерьмом. Сам бывший футболист, босс прекрасно понимает, какая ситуация может сложиться во время игр.
— Богдан, хочу послушать тебя. Почему я узнаю что-то о своей команде из ночных новостей?
Я без утайки рассказываю все, как было. Он молча кивает, мерно постукивая по столу кончиками пальцев. И этот стук внезапно успокаивает, приводит мои мысли в порядок.
— Ты говоришь, что все, что случилось, череда нелепых случайностей?
— Да, так и есть. За исключением удара Паскевича.