Я щебетала и щебетала. Пока не
поняла, что еслинасущная потребность, о которой я подумывала еще до
посещения святая святых Васька, не будет удовлетворена, то я просто
лопну. А тут, как назло, на пламенную речь прорвало Васька, и я не
смогла даже слова вставить, чтобы покинуть кабинет, как культурные
люди делают.
Пока он говорил, я сидела как на
иголках, то бледнея, то краснея. Похоже, мои ерзания на стуле не
остались для немца незаметными. Он обеспокоенно посмотрел на
меня:
- Вы что-то хотели добавить, Евгения
Николаевна?
И не успела я высказать свою мысль,
как дверь кабинета со скрежетом распахнулась и на пороге появилась
баклажаниха и подносом.
- Чай, господин Петерман! Как вы
любите, - заявила Тамара Сергеевна, улыбаясь во все свои двадцать
восемь своих и четыре вставных зуба.
Она бесцеремонно поставила поднос
прямо посредине моего драгоценного чертежа.
- Тамара Сергеевна, как вовремя, -
обрадовался немец, - обожаю ваш чай.
Всё, немец, – ты попал! Потому что
друзья баклажанихи – мои враги. Ты мне и так не понравился с самого
начала, а теперь и вовсе начал бесить.
- Всё для вас, - слащаво улыбнулась
секретарша и принялась наливать чай.
Это стало последней каплей. Низ
живота стянуло судорогой. Я закусила губу и, поскольку разговор за
столом и не думал смолкать, а перебивать вроде как невежливо,
стартанула в сторону двери, не утруждая себя объяснениями.
- Евгения Николаевна?
Я даже не обернулась. Прямиком
бросилась на первый этаж, проклиная горе строителей. Неужели нельзя
было предусмотреть уборную и на втором этаже?
Десять минут спустя, довольная как
стадо слонов, я вплыла в приемную. Тут на удивление оказалось
пусто. Только горел экран монитора на столе баклажанихи. Смотаться
по своим делам не посмела бы. Наверняка за конфетами послали.
Пожала плечами, подошла к двери и
застыла, потому что услышала, как хриплый голос Петермана произнес
заветное слово «сделка». И я опять опустилась до подслушивания.
Каюсь, не смогла удержаться и отказать себе в этом
удовольствии.
- Вась, пойми меня. Ждал. Честно,
пять лет ждал. И ничего. Одни убытки. Вытягивал за уши перед
советом директоров, как мог. Больше не буду.
- Ян, и ты пойми. Какая прибыль при
такой организации производства? Давай модернизируем и всё
будет.
В голосе Луганского жалобные нотки. В
первый раз слышу, чтобы он так разговаривал.