себя мама.
– Я звонила, – грустно бормочу я, не вернувшись еще окончательно в
реальность.
– И что он сказал?
– А? Что? Кто?
– Антон! Кто же еще!
– А Антон. Не знаю, сказал, что недоедает.
– Вот! Я же говорила! Надо спасать парня!
– Пусть этим займется служба спасения. Я пойду закончу перевод.
Спасибо. Суп просто супер.
– Марина, нельзя так долго хранить в себе злобу. Давно пора простить
Антона, – кричит мне вслед мама.
Я закрываю за собой дверь. Перед сном я подсчитываю в уме, сколько денег
накопилось на моем банковском счету за два года аскетического
существования, решаю, что нужно прикупить из одежды и жалею, что
вообще решилась на эту бесперспективную, нецелесообразную поездку.
Мое затворническое переводческое «Я» ужасается столь несвойственному
ему необдуманному поступку. Оно пытается отговорить меня, приводя
кучу весомых аргументов. И я уже начинаю внимать голосу разума и почти
соглашаюсь потерять уплаченную за билет сумму, когда мой утомленный
терзаниями мозг обволакивает спасительная пелена сна.
Последующие несколько дней я посвящаю походам по магазинам. Не могу
же я шагать по мосту Александра Третьего в старых джинсах и выцветшей
майке. Надо заметить, что к одежде я отношусь достаточно спокойно, можно сказать даже безразлично. С тех пор, как Антон, подхватив свою
увесистую сумку Adidas, пересек порог моего дома, в моем гардеробе
появилась только одна новая вещь – платье, которое я надевала на свадьбу
к Ленке. Работа дома не обязывала меня следовать модным тенденциям, скорее наоборот; халат сменяли джинсы с протертыми коленками и теплая
добротная кофта советских времен. Главным требованием к одежде было
удобство. Теперь же пришло время скинуть с себя неприметную
гусеничную оболочку и превратиться в бабочку. Имеющиеся на карточке
денежные сбережения позволяют мне превратиться в махаона, а не в
капустницу. И потому я с полной уверенностью начинаю свой рейд с
бутиков Армани и Ферре, расположенных напротив Кафедрального собора.
Однако, уже в первом из них, сверлящий затылок взгляд неприветливой
продавщицы и настырное внимание охранника вынуждают меня позорно
бежать, не успев даже толком рассмотреть товар. Мне кажется, что как
только я начну разглядывать ценники, они вдвоем презрительно хмыкнут, придя к выводу, что денег у меня мало, и начнут следить за мной с