Блез
начал сопротивляться, когда я собралась уходить.
– Я
должен сопровождать вас.
–
Здесь совсем недалеко. Я не задержусь, обещаю. И со мной ничего не случится. Отдохни.
Здесь очень хорошо. Только дождись меня.
– Но
ма… мадам Ревекка!
Я
выпрямилась и вздернула носик.
–
Считай, что это приказ, раз уж ты завьёшь меня «мадам».
Я
никак не могла появиться в доме Карабулута в компании Блеза, поэтому посчитала,
что наилучшим вариантом будет оставить его в кофейне. Уходя, я попросила Рашида
проявить к иностранному гостю терпение и… присматривать за ним. Какое счастье,
что я не забыла турецкий язык. Турецкий в нашем понимании, а в понимании людей
этого века – османский. Скорее всего, наши современные турки меня не поймут,
ибо этот язык значительно отличался от современного – так мне рассказывал Эрик.
Погрузившись
в раздумье, я незаметно пришла к дому, в котором жила несколько месяцев, прежде
чем отправиться с Оскаром во Францию. Я даже не знала, что теперь стало с этой
семьей, оттого сильно волновалась. Дуйгу погибла из-за нас, сбросилась с башни Хыдырлык.
После тех событий я больше не слышала ничего ни о Карабулуте, ни о его жене
Айде. В первые годы жизни в Париже я несколько раз хотела написать им, но так и
не добралась до пера.
Улицы
были спокойными. Иногда приходилось отходить в сторону, чтобы какая-нибудь
лошадь, везущая за собой телегу не налетела на меня. Затем, отмахнувшись от
пыли, возобновляла путь.
Дом
Карабулута поддерживали в хорошем состоянии, сад ухожен, дорожки, которые вели
к входу, были чистыми. Я остановилась, втянула в себя воздух и постучала в
дверь.
От
волнения ладошки стали влажными, я сняла перчатки, затем пригладила складки на
платье. Никто не открывал. Я постучала снова, на этот раз сильнее и громче.
Отошла на два шага, чтобы посмотреть на окна, но в этот момент дверь открылась.
На пороге стоял красивый молодой человек с копной вьющихся светлых волос и
добродушным взглядом.
– Я…
э… – Мне нужно было что-то сказать, представиться, но все слова застряли в
горле.
Парень
с минуту изучал меня. Он кого-то мне напоминал, но я никак не могла вспомнить –
кого.
–
Руя? – вдруг сказал он.
–
Д-да.
Он
широко улыбнулся.
– Ты
вернулась? Ты не узнаешь меня? – Я с сожалением мотнула головой, тогда он
сказал: – Серхат. Мне тогда всего десять лет было. А ты совсем не изменилась!