Никто не должен видеть,
что со мной происходит. Я должна это пережить. Я справлюсь. Привыкну…
Никогда ни за кем не
следила из окна. Чувствую себя по-дурацки, прячась за шторами в своей комнате.
Слышала, как Бурсин вышел из детской и быстро прошёл по коридору. Хотела незаметно
подсмотреть, как он выйдет из дома.
Неожиданно было, что
Лисёнок вышел вслед за Юрой. До жути захотелось узнать, о чём они говорят.
Тихонько пробираюсь к
входной двери и хватаю брата за рукав, как только он возвращается.
— Тьфу тебя, Ника,
напугала! — вздрагивает он в темноте и жалобно тянет: — Так и до заикания можно
довести.
— Т-ш-ш! — зло шиплю на
него и больно вцепляюсь в руку. — Я же просила тебя не вмешиваться. Зачем
ты за ним ходил?
— Да кто вмешивается? Это
вообще первый русский, которого я встретил за последнюю неделю. Я никогда на
столько долго из дома не уезжал. Спасибо, что пригласила на новогодние
праздники, но мне надоели эти французы. У меня уже голова от их болтовни болит.
Чё, мне с Бурым уже и поговорить нельзя?
— О чём? Быстро отвечай.
— ногтями выпиваюсь в его руку.
— Да не о тебе, не
кипишуй. Считай, ты умерла для него. Он чужими жёнами брезгует… Ай, больно,
Ника, отпусти. Я маме пожалуюсь, пха-ха-ха, — скулит младший братец. Вырос под
два метра ростом, мне приходится тянуться, чтобы на ухо шептать, а ему
приходится наклоняться. — Бурого только Машка интересует. Цветёт и пахнет, как
майская роза, когда о ней говорит. Чё ты взъелась-то? Боишься, что
он Петрухе твоему по бизнесу навредит? Или к тебе приставать
начнет? Не будет он этого делать.
— Не будет? ― невольно
повторяю за ним.
— А ты чё,
расстроилась, что ли? — шипит на меня Елисей. — Раньше надо было головой
думать. Дождаться его, тогда два года назад, и очно объясниться. Я же
тебе говорил, что пацаны его машину видели. Караулил он тебя и у
родителей, и у твоей квартиры. Ну, ты же гордая, решила, лучше по
подружкам прятаться, чем с мужиком отношения выяснить!
— Так это значит, я
во всём виновата, а он белый и пушистый? — процеживаю сквозь зубы злобным
шёпотом.
— Да ты до сих пор не
можешь адекватно объяснить свою позицию. Даже если он по телефону
хрень всякую написал, но ведь приехал же и искал тебя.
— Елисей, ты чей
брат ― мой или Бурсина? Ты на моей стороне должен быть. Забыл, как
мне тогда плохо было, как я страдала? А я, между прочим, тогда ещё
беременная была.