Чем ближе к особняку француза
Петра Аронского-Буше, тем Юрий мрачнее. Вторя его настроению погода
сегодня капризная и изменчивая. Воздух сырой, промозглый, лишь изредка
выглядывает солнце, и в основном дует порывистый ветер.
Бурсин
— Мсье Бурсин,
если не возражаете, прошу подождать в гостиной, мсье Буше немного
задерживается. — сообщает управляющий и провожает меня в просторный зал.
На красивых диванах не
сидится. Хожу вдоль панорамного окна, сжимая кулаки от злости. Интерьер
вполне современный, без лишних рюшек и завитушек.
На стене рядом узенькие
полки, под ними негабаритные комоды. В аккуратных рамочках фотографии
Николетты и Маши — моих девочек. Вперемешку с семейными снимками вместе с
Аронским-Буше: фотосессия на природе, в парке развлечений, на пляже, в день
рождения — в центре торт с цифрой один и счастливая дочка. Её первый годик… Я
должен был быть рядом с ней и Никой! А не посторонний человек.
Всё съёживается в
районе груди. Болит и ноет. Ком в горле перекрывает дыхание.
«Я разорву его! Какого
хрена он женился на Нике и присвоил моего ребёнка?!»
За два с половиной года
нашего делового партнёрства мы встречались регулярно один раз в квартал. Но
этот лягушатник ни словом не обмолвился, что украл у меня самое дорогое.
— Юрий Владимирович,
добрый вечер, — приветствует меня Пётр на ломаном русском, входя в гостиную.
Странно, как же я раньше не заметил, что его русский стал гораздо лучше, чем
пару лет назад… Ещё бы! Дома он со своей женой, по-видимому, на русском
изъясняется. Как представлю их вместе, сердце заходится, словно на гоночном
треке.
Дышу часто и шумно. Грудь
максимально расширяется, натягивая ткань рубашки до треска пуговиц.
— Иди сюда, паскуда! Я
тебе башню снесу! — отбросив любезности в сторону, рычу на него сквозь
зубы. Ярость накрывает горячей тёмной волной.
Я взбешённый пытаюсь
обогнуть диван, чтобы врезать Буше по морде. Он выставляет свободную руку перед
собой, второй рукой опирается на трость.
— Паску-да? Башня? Не
стоит. Я готов объяснять. — быстро вынимает из кармана смартфон, включает и
протягивает экраном ко мне. — Телефон Николет. Ваш мессидж. Прочитайте.
Я сжимаю челюсти. Полыхаю
ненавистью. Знаю, выгляжу страшно, тараща безумные и
налитые кровью глаза. Разжимаю раздутые кулаки и беру телефон в руки.
Читаю переписку Николь с кем-то, записанным в её контактах — Прошлое: