Поддавшись желанию, Вайлет подняла руку, чтобы
коснуться лица Чарльза. Странно, но до боли хотелось именно этого. Поцелуи
незнакомца слишком опаляли, отрывали от реальности, завораживали и этим немного
пугали. А потому Вайлет, как ребёнку, увидевшему что-то очень
привлекательно-незнакомое, хотелось это что-то потрогать, убедиться, что живое,
настоящее.
Но когда до касания осталось совсем немного, Вайлет
отчего-то вздрогнула и резко оторвалась от губ Чарльза. Непонятно, что это
было. Какой-то с трудом осознанный внутренний стоп-сигнал.
Опасность. Снова это чувство.
Перед взглядом всё мутнело, а стыд за проявление
явной слабости окатил с головой. Причём, как ни странно, Вайлет даже не знала,
за что было больше неловко — за то, что позволила Чарльзу целовать себя, или
что вот так глупо испугалась и отстранилась.
Он больше не предпринимал попыток возобновить
поцелуй, но его руки продолжали обнимать её. И осознав это, Вайлет вдруг остро
почувствовала эти прикосновения, так, словно они были клеймом на её коже. Она
внимала каждому неспешному поглаживанию его ладони, тому, как Чарльз словно
задумчиво запустил пальцы в её волосы. Он мягко перебирал пряди, едва уловимо
наклонился ближе и вдохнул их запах.
Опять это чёртово оцепенение, погружение, словно
непонятный гипноз. Вайлет снова перестала соображать. Отчего-то болезненно
сжалось сердце, дышать стало трудно, и в горле встал ком. Огромный ком из
несказанных слов, непонимания происходящего, отчаяния, тревоги. С Чарльзом
точно было что-то не так.
Словно уловив эти мысли, он разжал руки, отпустил,
отступил на шаг. Но Вайлет всё равно продолжала чувствовать его прикосновения.
Губы тоже горели… Мгновения, которые Чарльз трогал и целовал её, длились словно
вечность и одновременно с тем так быстро закончились, унося Вайлет с собой в головокружительную
бурю неизведанного.
Нет… Человек не мог так действовать. Она осмелилась
посмотреть Чарльзу в глаза — Боже, какие они чёрные! Почти мрак.
— Ты… — обессиленно прошептала Вайлет, не зная, как
сформулировать всё пережитое. И тут вдруг выпалила: — Ты обращаешься в ворона?
Чарльз, как обычно, совсем не удивился вопросу. Но…
Вдруг улыбнулся. Таинственно, коварно.
Что-то невероятное и что-то совершенно необъятное
разумом тут же заполнило всё пространство вокруг них. Жалкие попытки Вайлет
вернуться в реальность, сделать хоть что-то, чтобы не нырять в этот новый
открывшийся странный мир, закончились неудачей почти сразу. Ей не удалось
убедить себя, что всё это — глупый розыгрыш, подпитываемый играми усталого
сознания. Взгляд Чарльза не позволял, не отпускал. Воспоминания о поцелуях,
касаниях и о том, как её это уносило, заставляли ноги подкашиваться. Вайлет всё
меньше доверяла себе.