— И? — прохладно поторопил Ксадас. — Вы считаете меня лжецом?
Или думаете, что я взял расписки с собою в Храм?
— Нет, — как-то неуверенно ответил отец.
А я впала в ступор, он продал меня за долги? Или я что-то не так
поняла?
— Лорд Лионар Иворский, не забывайтесь, — его голос стал
высокомерным, а выражение лица — ледяным. Сейчас передо мной стоял
жёсткий и властный мужчина. — Мы теперь родня и будьте так добры
держать себя в руках, — как мальчишку отчитывал он пожилого лорда.
— Покрывать ваши проигрыши в карты я не намерен более, расписки
оставлю у себя, как гарант, что вы не вернётесь к пагубной
привычке.
Я во все глаза смотрела на мужчин. Карты? Меня что, в карты
проиграли? Продали за долги? А мой "снежный эльф", такой нежный и
заботливый там в Храме изменился, сейчас от него веяло холодом и
властью. Отец, хотя какой он мне “отец” на самом деле, да ещё и
продал? Но все же тоже лорд и явно старше, стоял и пристыженно
молчал. Не мог он постоять за себя, да и за меня не сможет. Тем
временем мой муж махнул рукой и к нам подоспели слуги, он отдал
быстрые распоряжения. Мою коляску подхватили с двух сторон и легко
понесли к карете. Не знаю как называются открытые повозки, но
именно к такой меня несли. Ну хоть язык себе не откушу, мелькнула
мысль.
Не знаю с кем я приехала сюда, но вот обратно ехала в одной
повозке с мужем. За всю дорогу он не произнёс ни слова, сидел,
рассматривая обручальное тату и хмурился. А я пыталась собрать свои
мысли воедино. Мы, женщины, глупый народ, если полюбили, то ищем
оправдания всем поступкам избранника. Оказывается, я тоже не
исключение, всю дорогу пыталась найти рациональное объяснение всему
услышанному и увиденному. Вот только выходило плохо. Да и что я
знала-то?
Ну, судите сами. Девочка, явная калека, ещё и без души, если
верить Богине, то есть вообще не дееспособное тело. Ну, как у нас
кома. От меня же не требовали ни слов, ни действий. Значит, их и не
ждали. И вот это тело отец продаёт за карточные долги лорду. Нет,
даже не так, молодому и красивому, как бог, лорду. Зачем она ему?
Любовь? А была ли любовь? Ведь только отец возмутился разнице имён,
для лорда Снежного не имело значения Мариса я или Мария.
Чем больше я думала, тем сильнее погружалась в уныние. Но в душе
жила надежда: а вдруг я ошибаюсь, всё не так поняла, или не знаю
здешних нравов и обычаев? Такие противоречивые чувства. Не хотелось
обманываться, но и жить с разбитым сердцем очень больно. Надежда
даёт хоть какие-то силы. А в голове все чаще и чаще звучали слова
Богини: "Сможете — будете счастливыми", — почему я их сразу не
услышала? Почему не поняла подтекст?