— Мушкетером к Семеновцам, — я поморщился. Саша Суворов довольно
стойко принял известия о гибели отца, но на следующий день пришел
ко мне с просьбой пристроить его на воинскую службу. Я сначала
хотел его в свой полк взять, но потом передумал. Мальчик был
слишком принципиальным, и вполне справедливо мог расценивать это
как кумовство. Раз уж наука воинская так его увлекает, то пускай
учится, шишки сам себе набивает, проходит службу почти «от и до». —
Да упросил командира Сашиного отпускать отрока к кадетам в
Сухопутный корпус, чтобы теорию воинскую вместе с другими постегать
сумел.
— Похвально это. Мальчик всегда любил в сражения играть. Да еще
Ганнибал его поощрял к тому. Большие друзья Вася-то с Ганнибалом
были. Его в доме Суворовых как родного привечали. Вечно они с Сашей
в саду фортификации строили, аж пруд из берегов выходил. Вот же
Авдотья Феодосьевна бранилась почем зря. Было дело, — добавил
Ушаков и весьма деликатно спустил с колен на пол растекшуюся по его
коленям кошку. — Иди, милая, у тебя же наверняка свои кошачьи дела
имеются.
— Да, свои кошачьи дела она уже сделала, — я хмыкнул. — Но
сейчас хотя бы мышей дохлых мне в постель не таскает.
— Отвыкла просто, — Ушаков подвинул к себе трость. — Я вот тут
поговорить хотел, а о чем, забыл совсем, отвлекся на Суворова и все
мысли сбил. Старость, она такая, тут помнишь, как дворовую девку
пытался в пятнадцать лет в уголке укромном зажать, а тут не
помнишь, что на завтрак ел, и ел ли завтрак вообще. Так грешным
делом думать начинаешь, а может, ну его? Передать дела все
Шувалову, пускай он теперь в дерьмо это да с головой окунется, а
потом думаешь, ну никак нельзя сейчас прямо дела-то передавать.
Надобно начать хотя бы как следует переделку, что ваше высочество
затеял, потому что чую, верное это дело. А Шувалов все испоганит,
вот помяни мое слово.
— Рано еще о покое задумался, Андрей Иванович, — я встал и
прошелся по комнате. В последнее время часто так делаю, на ходу
думается лучше. — Сейчас, когда Василий Иванович погиб, тебя и
заменить-то некем. Ну не Шуваловым же, право слово. Нет, я против
него ничего не имею, просто не припомню, чтобы он к делу рвался.
Отчего-то ни разу столкнуться нам не получилось, когда я в крепости
бывал.
— Ну, а я что говорю? — Ушаков развел руками. — Я вот к
государыне шел доклад сделать, но узнал, что знемогла она, а потому
подумал, а не пойти ли мне к Петру Федоровичу, про клуб похвастать,
да сказать, что Тайная канцелярия готова к разделению. Устав
осталось подправить, командиров главных за отделами назначить, да,
помолясь, сразу с Нового года по всей Российской империи начать в
городах губернских управы открывать со всеми нововведениями. Уж и
государыня указы все положенные подписала, похвалить вас при этом
изволила, за придумку такую дельную. А сегодня доклад должен был
быть очень сложный, да безотлагательный и надо же, занемогла
Елизавета Петровна, горе-то какое.