Впрочем – это не мои заботы. Завтра
нас догонит дирижабль - ретранслятор и он останется в Бресте,
зависнув на тросах метрах в трёхстах над полем, чтобы поддерживать
с нами связь.
Сейчас можно было лишь попрощаться с
гвардейцами, бывшими и настоящими, которым в Бресте предстоит
куковать не меньше пары недель.
– Ан, нет. Что-то пошло не так, –
сказал я сам себе, заметив, как Озеров с незнакомым мне гвардейским
офицером, поспешно устремились к моему дирижаблю, поочередно давая
отмашку, чтобы мои пилоты не взлетели сразу после дозаправки
топливом.
Всё это я, сидя за столом, наблюдал в
самый большой иллюминатор гондолы. Он у меня метр на полметра, и
при необходимости может выступать вместо аварийного выхода. Чисто
из любопытства, а заодно, чтобы немного размяться, я решил пойти им
навстречу и поднявшись из-за стола сбежал по трапу на
поле.
– Майор Барклай де Толли. Командир
отдельной гвардейской роты Петербургского военного округа, –
представился офицер, – У меня приказ, князь, сопровождать вас в
Германию.
– С какой целью? – не стал я тратить
время на взаимное представление, раз майор меня и в партикулярной
одежде, лишённой гербов, легко опознал.
– Организовать почётный караул во
время вознесения венка на могилу кайзера, – чётко отчитался
Барклай, а потом вполне этак участливо добавил, – Ну, право слово,
князь, не сами же вы здоровенный венок нести
собираетесь?
Насколько я помню, нынче все Барклаи
относятся к княжескому Роду, оттого ему со мной вполне можно
общаться на равных.
– А знаете, что я вам скажу, майор, –
с довольно легкомысленной улыбкой начал я, и увидел, как на лице
гвардейца обозначились скулы от крепко стиснутых зубов. Зря он так.
Предполагает, что взбалмошного юношу видит, который вот-вот
капризничать начнёт и права качать, – Нам до Берлина не меньше
четырёх часов лететь. Давайте-ка все вместе полетим. Втроём.
Надеюсь, я смогу вас удивить бутылочкой дивного австралийского
коньяка двадцатипятилетней выдержки. Заодно и кайзера помянем.
Хороший был мужик, земля ему пухом.
– Помянуть – это святое, – сказал, как
отрубил гвардеец.
– Прошу прощения, князь. А как же мои
парни? – не выдержал донельзя изумлённый Озеров, несколько минут
назад получив от меня совершенно иной приказ.
– Не хотел я немцам недоверия
показывать. Увидят, что я с охраной прилетел, придумают ещё невесть
что, – покаялся я, – Но раз пошла такая пьянка, то где два
дирижабля, там и третий уже не так страшен.