–
Всё, Фред, завязывай плыть! – буркнул
себе под нос и, резко развернувшись,
вышел на крыльцо.
Калиб
уже был там. Обходя наших коней по кругу,
он проверял, надёжно ли закреплены
сёдла. Приблизившись, я потрепал одного
из скакунов по холке и обратился к
приятелю:
–
Горничную придётся везти тебе.
–
Я это уже понял, в Рейсхаде девушкам
запрещено ездить верхом, – отозвался
Рид. – Как бы тебе Риваз ещё одну истерику
по этому поводу не закатил.
–
Одной больше, одной меньше – я уже
привык.
–
Фредерик, ты откровенно нарываешься,
дай нам хоть шанс выбраться отсюда в
добром здравии, – хмыкнул он в ответ.
–
Вот как-то обидно, что ты не веришь в мои
силы, – усмехнулся я весело.
–
А если серьёзно, я думал принца разорвёт
от ярости, когда ты на церемонии чудить
начал.
–
Сами виноваты, зачем было из
женщин рабынь делать? Нет, ну это
варварство какое-то: «Клянусь почитать
тебя и твоих жён!» Тьфу! Вот бы их мужчинам
одну жену на троих дать, интересно, что
бы они делали?
–
Смеёшься? У них даже если девушка не
девственница, она считается грязной и
на такой никто не женится, – расхохотался
Калиб.
–
Вот и я говорю: хорошо пристроились!
Ладно, давай к делам насущным. Что с
нашей стражей?
–
Как я и предполагал: вернулись два часа
назад и ждут нас у реки, там, где мы Гариму
встретили, – отчитался он тут же.
–
Окрестности проверили, пакостных
преследователей не намечается?
–
Вроде бы всё тихо, никакой подозрительной
активности не обнаружили.
–
О блондине удалось что-нибудь выяснить?
– спросил я о данном другу с утра задании.
–
Нет. Я же говорил, что местные жители
крайне неразговорчивы.
Понятливо
кивнув, я перевёл взгляд на супругу,
появившуюся в сопровождении невысокой
рыжей девушки.
ГАРИМА.
Взбежав
на второй этаж, я остановилась, переводя
дыхание и успокаивая бешено стучащее
сердце. Этот... муж – невыносим! И почему
в его присутствии меня бросает из
крайности в крайность: то голову ему
хочется пробить, то прижаться поплотней?
Вроде бы я только что отчаянно вырывалась
из его объятий и мечтала отвесить
пощёчину, но стоило ему пригрозить
поцелуем, и я поняла, что совершенно не
против такого способа усмирения моего
гнева.
Меня
с детства учили, что я должна быть
молчаливой, послушной, стеснительной
и почитать своего мужа. Но стоит увидеть
Фредерика Крослиффа и все наставления
напрочь вылетают из моей головы. Вот
как быть молчаливой и послушной, если
он меня бесит? Да и со скромностью
возникают проблемы, стоит лишь вспомнить
горячие, властные и невероятно вкусные
губы.