Знахарка погрозила кулаком наглой птице, решившей
подшутить над суеверным человеком, и назло ей направилась к
деревушке прямым путем. Никаких недоразумений больше не произошло,
однако в самой деревне травнице оказались почему-то не рады. Обычно
Ива получала ночлег за небольшую помощь: то вылечит кого-нибудь от
насморка или там прыщей в неудачном месте, то зелье какое
приготовит (как правило, любовное), то над огородом пошепчет, чтобы
лучше росло. Сейчас же ее хоть и пустили, причем далеко не в первый
дом, но подсунули такую работенку, что проще было снова
переночевать в лесу, – уж больно тяжелая оказалась больная.
Вот только организм настаивал на своем: мол, ночевки на голой земле
для него не полезны. Ива повздыхала и решила, что лучше пойдет в
корчму, хоть там и придется раскошелиться. Денег было жалко.
Особенно с учетом того, что она давеча потратила их добрую половину
на неизвестные ей заморские травки. Говорят, у каждого свои
слабости. Ива очень надеялась, что у остальных людей они не такие…
затратные.
В тот
момент, пока она размышляла, в маленькую комнатку, где лежала
больная, ввалился грузный богато одетый мужик с лицом, говорящим о
его любви ко всякого рода… удовольствиям. Это к вопросу о
слабостях.
– Так-так-так, что тут у нас? – ехидно
поинтересовался он. – Очередная
знахарка-недоучка.
Ива
мгновенно прониклась к этому человеку неприязнью. Если бы он назвал
ее магом-недоучкой, она бы еще и посмеялась вместе с ним, но
знахаркой! Это к вопросу о тщеславии.
– А ты, очевидно, скоморох-недоучка? –
брякнула она.
– Я, чтоб ты знала, – так же молниеносно
раздулся от самодовольства вошедший, – тутошний
староста.
– А-а, – не проявила почтения
стерва-недоучка, – бедная деревенька!
– Ах ты!..– задохнулся мужик от праведного
негодования. А в это время Ива уже обратилась к родственникам
несчастной:
– К сожалению, здесь я мало чем могу помочь.
Советую обратиться к храмовикам, мистику там какому-нибудь. Заломы
– это по их части.
– Что? Обломилось? Немало тут уже таких прошло,
как ты. Все как один шарлатаны! – вновь влез староста. –
Если уж человеку пришло время отправляться к богам, то тут уж
ничего не поделаешь, – обратился он на этот раз к
родственникам. Ива тоже посмотрела. И ей стало вновь неудержимо их
жалко. Женщина явно была еще молода. Вот детишки – от девяти до
двух лет. Да и муж еще ничего, – наверняка не одна кумушка из
соседок порывалась его «утешить», да что-то непохоже, чтобы им это
удалось. Как всякая женщина Ива умела сострадать мужчинам – всем
хочется верить в любовь, что не проходит и после рождения… одного,
двоих… пятерых детей.