Макар Боярцев
- Чуча, черт тебя возьми. Ты сегодня деревяннее
мальчика с длинным носом. Какого огородного растения ты творишь?- прорычал я,
отбрасывая в сторону камеру.
- Жарко,- проныла модель, отмахнувшись от визажистки Леночки,
пытающейся поправить на ее мордочке поплывший макияж.- Мак, если бы ты не был
лучшим, я бы послала весь этот вертеп на три веселых буквы уже два часа назад,-
капризно
плюнула в мою физиономию «звездюлина» однодневка, чья
заслуга не в охрененной фотогиеничности или харизме, а в хорошо платящем за ее
увлечения мужике, которого эта дура ласково зовет «Барбосиком»
- Ну, тогда это я тебя посылаю. Пошла вон, зая,
потому что я на самом деле лучший. У меня в очередь такие как ты стоят. Цена
тебе полтос в базарный день, — ощерился я, дав отмашку осветителю. Виски
сдавило, в глазах заскакали кровавые бесы. Сегодня действительно переборщили с
софитами. - Костя, сворачивайся. На сегодня мы закончили. Выключи тут все.
Уйдете через вход для обслуги. И звезду прихватите, неча ей на барском лифте
кататься. Ты ведь сваливаешь, «Евангелиста» Кунцевская? Барбосику привет передавай, Чуча. И скажи,
что я не работаю с дешевыми суками, которым слово «профессионализм» незнакомо и
чуждо. Андестенд?
- Ну ты и... - зашипела моделька, оскалив
искусственные зубы.
- Козел и скот,- подсказал я, развернулся на
подошвах и пошел в сторону жилого пространства пентхауса, на ходу размышляя,
что лучше - принять таблетку от мигрени, или засандалить стакан столетнего
коньяка, под пошлую плебейскую закуску в виде дольки лимона, убивающую вкус
дуба в элитном напитке напрочь. Хреновая была идея оборудовать студию дома. А
вот с коньячеллой ничего так мыслишка. Настроение немного поднялось, когда я
таки добрался до кухонного блока. И даже успел ухватить стакан, до скрипа
вымытый домработницей, с барного стеллажа, радостно напевая себе под нос «Милую
Аиду». Глухое раздражение сменилось приятным предвкушением отдыха. Я стянул с
взопревшей задницы джинсы, немного подумал, не снять ли и трусы, но решил, что
это будет излишним.
Звонок в дверь развеял мое радужное настроение к
чертям собачьим. Кого там еще принесло, мать их?
- Если это не конец света, о котором вы пришли мне
сообщить, готовьтесь к страшной противоестественной смерти, — прорычал я,
распахивая дверь. На пороге стояла девка, похожая на испуганную ламу и
остервенело жала на пимпочку звонка длинным пальцем. В ее глазах застыла такая
решимость, что я струхнул, что там, внизу реально настал зомби – трындец, не
меньше.- Какого хрена тебе тут надо? – с интересом приподнял я бровь,
рассматривая бедно одетую бабу. А она ведь боится. И палец свой поганый со
звонка не убрала только потому, что офонарела от неожиданности. Интересно, чего
она ждала? Что меня не окажется дома, наверное, а может того, что я выйду ее
встречать не в... Оооооо, господи, я забыл, что разделся. Она поэтому
покраснела, стала похожа на перезревшую клубничину, готовую вот-вот свалиться с
куста на землю, трусы ее мои, расписанные мультяшными героями, смутили. Мне стало весело. Странная баба
всхлипнула, отступила на шаг назад, наконец отлепилась от орущего на весь дом
звонка и уставилась на меня вполне осмысленно. Страшилка, но что – то есть в
ней такое, что притягивает взгляд. Про таких говорят «камера любит». Синий
чулок, никому не нужная, но судя по всему не дура, на лбу написано высшее
образование. И взгляд... А еще я вдруг увидел за ее спиной движение. Ребенок?
Точно, мальчишка, очень знакомый.