Как и раньше, удержать магию он не смог, та
просочилась сквозь ладони в землю. Зато еле пробившаяся травка
вдруг встрепенулась, налилась соком и пошла в безудержный рост.
Магия жизни, и сколько же её!
Это что же получается, невзрачные подземные твари
саму землю своей магией питают, возрождая её к жизни каждую весну?
Их ведь только весной и видят, снуют себе неторопливо, хищники их
не трогают, одни только дети и забавляются. А они своими искорками,
значит, каждый корешок окучивают. С их скоростью и объёмом работы
много ли им на день надо.
Зато со смертью зверька весь его магический запас и
вышел. Данстор впервые задумался о природе самой магии. Куда она
девается со смертью носителя? Растворяется в мире, теряется
бесследно? Может, от того её всё меньше, что нельзя эту силу
сберечь, передать…
Но ведь можно забрать.
Изменения в себе Данстор почуял ещё за пару дней до
восемнадцатого дня рождения. Глубоко внутри будто сплёлся кокон,
тело налилось неведомой новой силой, та несмело рвалась наружу. Дед
заблаговременно отвёл его в дальний нежилой домик и не зря. Магов,
что помогли бы на первых порах, в округе не осталось, последний
старик-водник скоропостижно скончался ещё тогда, четыре года назад.
Деда Данстор о нём больше не спрашивал, но слухи ходили нехорошие.
Мол, крепок был ещё маг, с чего бы ему было помирать…
Данстор освоился сам, и недели хватило. На цвет его
магия была тёмно-серая с красными искорками. Судя по зачитанным до
дыр книгам, разбавленная тьма с примесью боевой. Научившись
более-менее управлять своим потоком, он с замиранием сердца вытащил
давно припрятанный амулет-накопитель, тайком выкраденный из дедова
хранилища. Кусок бирюзы с единственной начертанной руной Лагуз на
нём – вот и всё, что осталось от старого мага-водника.
Голубой поток, стоило ему просто пожелать этого,
тонкой струйкой вырвался из камня. Данстор привычно перехватил его,
ощутив влажную прохладу. Теперь-то чужая магия была послушна,
прицепившись к новому полноправному хозяину. Он несколько раз
впитывал её в себя и выпускал наружу. С собственным серым коконом
та не смешивалась. Осмелев, Данстор выпустил часть в кувшин,
мысленно пожелав напиться. Голубой поток послушно осел прозрачной
водой в стеклянной ёмкости. Вкусной, холодной,
освежающей.