Втянув, казалось, весь воздух из комнаты, закипая от гнева, встал со
своего места, обогнул стол, подошел к ней.
— Встань! — пробасил я.
Девчонка встала, понимая, что настроение у меня испортилось. Медленно
намотал на руку ее рыжие волосы, натянул, нависая над ней, сказал сквозь зубы в
перепуганное лицо:
— Играть со мной решила… сучка… м-м-м… или хочешь, чтобы я
действительно тебя подарил своим пацанам? А может, ты считаешь, что я позволяю
своим шлюхам со мной так разговаривать?
Ее глаза забегали. Пересохшими губами она мне тихо сказала:
— Я не шлюха.
— Шлюха, моя шлюха! И если ты плохо себя будешь вести, отдам тебя
своим пацанам. Троих потянешь, так тебя еще не драли, а? Отвечай!
— Нет, — прошептала она.
Мои глаза налились кровью, я в бешенстве.
— Мои парни, бывает, из-за плотного графика неделями женщин не видят,
только представь, что они с тобой сделают. Так себе перспектива, да?
— Не надо… не отдавайте меня, пожалуйста… своим… своим, — затараторила
она.
— Ты что, испугалась моих
пацанов, дура. Не их надо бояться… меня бойся. Ты же будешь послушной девочкой…
м-м-м?
Отпустил ее волосы, и она закивала, как китайский болванчик.
— Ну, вот и умница, а теперь садись и съешь свой завтрак, — усадил ее
силой за стол. — Не люблю трахать тощих, ты и так не соответствуешь моим
стандартам. Понравилась ты мне, Виктория. Сам не знаю почему, — сказал,
открывая перед ней крышку ее блюда. — Вот ты мне скажи, с какого возраста тебя
трахают? — сам не знаю, зачем мне эта информация, ни у одной шлюхи не
спрашивал, а тут меня это даже еще больше разозлило. — Молчишь? Угу… и так все
ясно.
Она вцепилась в столовые приборы. Я присел напротив, устраиваясь
удобно в своем кресле и глядя, как она нервно кромсает свой омлет, гоняя
кусочки по тарелке.
— Ешь давай… живо! И впитывай каждое слово, которое я тебе сейчас
скажу. Не торопись, ешь медленнее, у тебя никто не отберет. Значит, так. Трахать
тебя буду только я, когда захочу и где захочу, а ты с большим удовольствием
будешь раздвигать свои длинные ножки. Я своим ни с кем не делюсь, поэтому
успокойся, отдавать никому не собираюсь. Но если ты себя будешь вести плохо, а
я чувствую, девочка, что будешь, — придвинулся к столу, окидывая ее лицо цепким
взглядом. — Я тебя накажу, не советую тебе меня провоцировать. Запомни раз и
навсегда, ты моя собственность, моя шлюха!